В творчество – ради выживания
- Вадим, официально история «Хронопа» начинается фразой из твоего телефонного разговора с другом: «Мне 24, а я ещё не знаменит»? Сейчас это ощущение пришло?
- Сейчас сложился определённый формат: человек должен быть молодым, богатым, знаменитым. Если у тебя не так, ты попадаешь на обочину истории. Но ведь можно и на обочине успеха и глянца выражать свою позицию в музыке. Настоящий герой не должен быть в гуще популярности, иначе это его развратит, и он не сможет честно высказывать свои взгляды. Лучше быть над, свободным от всякой мишуры. Если ты в системе, тебе придётся играть по её правилам. Сама посуди, люди, которых я уважаю в роке, это Земфира и БГ, не тусуются. Они вне гламура. Поэтому их высказывания ценны, они как наблюдатели говорят намного честнее, искреннее.
Я не ради славы или какого-то рок-геройства уходил из журналистики в творчество. Я же не совсем отключённый от реальности человек! Для меня это возможность высказаться, выжить. Я нахожусь в состоянии внутренней миграции по отношению к окружающей действительности, но меня переполняют какие-то чувства, которые я не смог в полной мере высказать в журналистике.
Классический эксперимент
- В первом альбоме «Любитель жидкости» была определённая мужская философия. В «Песнях бронзового века» я хотел рассказать разные истории. С апреля по октябрь этого года мы записали 15 песен. В ходе работы над альбомом появилась ещё композиция «За Волгой», о записи которой мы даже сняли фильм.
- Как это получилось?
- Эта песня была написана в мае 2007-го. Как-то мы в один из летних уик-эндов поехали с Колей Громазиным на его катере по Волге, нам пришла идея захватить с собой какого-нибудь оператора, чтобы он поснимал, как мы на бережке поём песни под водочку и стерляжью уху. Потом замысел разросся, и решено было снять о песне фильм – как ее записываем в студии, как играем на концерте и, конечно, как музицируем на берегу Волги.
- Я поняла, что при записи альбома было много идей. Как получилось, что вы решили использовать симфонический оркестр в песне «Аллилуйя»?
- Идею записать «Аллилуйя» с оркестром подкинул мой друг Николай Громазин. Я написал эту песню перед самым Новым годом. В каникулы мы поехали к Коле на дачу. Когда он услышал её, предположил, что не хватает оркестра. Записывая альбом, мы вспомнили об этом. Неделя ушла на поиск оркестровщика. Кандидатуру Михаила Полунова, трубача Нижегородского симфонического оркестра, предложил участник «Хронопа» Андрей Малых (он в том же оркестре на флейте играет). Михаил взялся, но предупредил, чтобы его не подгоняли по срокам. И уже через неделю он сделал пару вариантов оркестровки. Один из них был абсолютно русский, как будто это Чайковский или Римский-Корсаков. У нас изначально была пафосная баллада, не более того. А у Михаила получилась пьеса, где нет одинаковых кусков.
Исполнял партитуру Нижегородский симфонический оркестр (дирижёр Александр Скульский). Писали так - дирижёр слушал трек с записанными барабанами и басом через наушники и махал палочкой в такт оркестрантам. К сожалению, оркестр не привык играть под метроном, поэтому темп на протяжении песни довольно сильно гулял. Да, сводить этот номер было очень непросто. Это большая и трудоёмкая работа. И очень недешёвая. В Нижнем такого никто не делал. Это был эксперимент.
От песен для девушек к песням о себе
- Бронзовый век ты интерпретируешь как современность. А может, золотой век – это было начало «Хронопа», сейчас конечно тоже играете, но уже не то?
- Я не исключаю такой интерпретации. А можно сказать, что открылось второе дыхание. Если отмотать немного назад, можно понять, зачем «Хроноп» воссоединился. Представь, в моей жизни ситуация – я четыре года пишу песни для девушек в «Замше». Это засасывает. И меня осенило: «А что же я о себе ничего не пишу?!». Попробовал – не идёт. Всё, разучился! Время ушло, я другой уже стал. И мне потребовался определённый период, чтобы вспомнить всё. Вот для этого и соединились.
- Ты как лидер группы отличаешься монополизмом? Ведь в основном «Хроноп» олицетворяют с Вадимом Демидовым.
- Нет, намного лучше, когда автор исполняет сам свои произведения, тогда у группы появляется какое-то общее направление. С другой стороны, никому не затыкается рот, и каждый в группе самовыражается, как хочет. Бывают, конечно, споры, когда чьё-то самовыражение не подходит под общую концепцию песни, но это происходит не так часто. Есть композиция, которую все решили играть, придумываем, как её играть. Новый альбом во многом сделан благодаря нашему новому гитаристу Юрке Лисину. Он меня в два раза младше. И его видение песен молодёжное. Парадокс: альбом воспринимается радикально настроенными молодыми людьми как старомодный, так как рассчитан на определённый уровень возраста и образования; с другой стороны, мои ровесники воспринимают его как молодёжный. Так получилось. Я же не могу этим управлять. Это творчество.
От любви к жёсткости
- Ты много поёшь о любви. А жене своей песни посвящаешь?
- Можно было бы больше. Когда я выступал сольно в кафе «Паутина», каждую неделю я исполнял премьеру песни. Тогда в юбилей нашего проживания вместе я посвятил ей одну композицию. И год назад я написал специально ко дню рождения Лены «Я ещё проснулся, а ты в объятиях Морфея».
Если бы пела моя жена о других мужчинах, о расставаниях и встречах, а я бы всё это выслушивал, мне бы было не очень приятно. Хочешь - не хочешь, ревность возникает. Но я пою не только о себе, но и об историях моих друзей или ситуациях, увиденных в кино. Мы как-то общались с писателем Виктором Ерофеевым. И он мне сказал: «Если ты тупо будешь писать о случае, который с тобой произошёл, это будет дрянь. Так как ты находишься внутри ситуации, она тебя ранит, и кажется, что каждый образ важен, чего другие люди могут и не почувствовать». Чтобы задеть кого-то, нужно свой случай сделать типическим, поместить его в ту ситуацию, которая будет понятна всем.
- Куда после бронзового века двинется «Хроноп»?
- Я как-то дал себе обет – пять лет не размениваться ни на что, кроме «Хронопа». Прошло два года, мы записали два альбома и сняли кино. За оставшиеся три года нужно ещё что-то сделать. В голове зреет новая работа, которая расскажет о нас сегодняшних. У меня есть ощущение, что у «Хронопа» своя карма – быть несвоевременным. Естественно, в 80-х мы пели крутые песни, приближая либерализм. Но в 90-м, когда все были ещё на серьёзной волне, мы уже перешли на лав, что тогда в рокерской тусовке считалось эстрадой. Сейчас эти песни из той эпохи и можно слушать.
Пришло время, рок должен быть более социальным. Кто ещё может выразить в музыке опору, послание, которое было в 80-х, и которой нет сейчас? И такой рок скоро появится. И уже хочется жёсткого и социального высказывания в песнях. Этим направлением я сейчас и живу. Хотя и среди наших песен о любви есть тема неудовлетворённости и побега.
30 октября - 25 лет первому Горьковскому рок-фестивалю