22 июня 1941 года в истории нашей страны - одна из самых трагических дат, начало Великой Отечественной войны. Для нижегородца Анатолия Дмитриевича Погодина, кавалера ордена Красной Звезды, война началась на легендарном бронепоезде «Козьма Минин», а 9 мая он встретил в чужом доме, в чужой стране. Но все годы войны ни на минуту не забывал о большой семье…
Анатолий Дмитриевич числился в составе 31-го особого Горьковского дивизиона, в экипаже бронепоезда, который создавал вместе со своими товарищами по цеху.
«Вот воронка, а рядом голова…»
Если бы не война, в этой семье было бы не пятеро, а семеро детей. Когда глава семьи отправился на фронт, его провожала беременная жена, Клавдия Фёдоровна с тремя малышками на руках. Война отняла детей…
- Мама осталась с нами одна. Мне - три года, старшей сестре - пять, младшей - один, - рассказывает Тамара Анатольевна Корсакова, средняя дочь. - Мама работала в литейном цехе на Автозаводе. А мы весь день дома одни.
Клавдия Фёдоровна разрывалась между работой и детьми. После суток нечеловеческого труда бежала домой, гадая, не случилось ли чего с дочками.
- Зимой 42-го стояли сильные морозы, моя младшая сестра Альбина простудилась и заболела. Её положили в больницу, мама продолжала работать. Вскоре сестрёнка умерла, - вспоминает Тамара Анатольевна. - В 1942-м в Горьком был голод. Еду давали по карточкам. Однажды карточки у нас украли. Даже не знаю, как маме удалось прокормить нас этот месяц…
И Клавдия Фёдоровна стала ездить из Нижнего к родителям в Новоликеево под Кстово. Зимой сажала детей на санки и пешком везла на Автозавод.
- В 1942-43 годах Горький бомбили страшно, - рассказывает наша героиня. - Идёшь по улице: возле воронки, оставшейся после очередной бомбёжки, голова лежит. Мы, дети, думали: «Ой, засыпало человека». Мы землю разрывать, а голова и покатилась…
«Готова была прыгнуть из окна»
Однажды немцы начали бомбить пристань Великий Враг, с которой отправлялся пароход из Кстова на Горький. Люди полетели в воду. Старшая сестра Женя ухватилась за маму, державшую на руках грудничка Володю. Они спаслись вместе. Маленькая Тамара вылезла на берег и родных лиц не увидела - стоял крик, по пристани метались люди:
- Военные воспоминания до деталей врезались в мою детскую память, связаны с жутким, парализующим чувством страха, - говорит наша героиня. - Я попала в детдом. Постоянно рассказывала про бомбёжку на пристани и плакала…
Маме повезло. Её знакомая, воспитательница детдома, рассказала об «орастой девочке, которая называет себя Матара». Маму я увидела из окна детдома. Она бежала бегом, а я готова была выпрыгнуть из окошка.
В 1943 году от голода умер маленький Володя. Мама бросила завод, перебралась к родителям, стала работать в колхозе. В деревне было намного легче. Дедушка, бабушка, мама, её сестра и брат трудились. Дети, которые ели борщ из свекольной ботвы, зелёные щи из пары листьев молодой капусты или из крапивы, уже не верили, что можно будет досыта наесться хлеба…
«Береги детей!»
С папой связь держали через письма-«треугольнички». Он мало рассказывал о войне и только просил жену: «Береги детей!» На её тревоги отвечал: «Ничего, мать, переживём!»
- Всё, что мы знаем об отце, - из его скупых рассказов да из подслушанных разговоров взрослых, - говорит Тамара Анатольевна. - Я знаю, что после «Козьмы Минина» отец стал ездить на полуторке, служил фронтовым шофёром. Он часто попадал под бомбёжки. Говорил, как правильно под обстрелом ездить:
- Упала бомба - осталась воронка. Ты рядышком объезжай! Самолёт здесь бомбу бросил, значит, рядом не попадёт. Только мои мозги меня спасли, потому что я знал, что делать, как ехать, чтобы не умереть.
На наши вопросы, страшно ли было на войне, отвечал: «Сначала было страшно, а потом всё по***. Умирать всегда страшно. Вот и думай головой, чтоб не умереть».
«Если бы не она»
В 1944 году прекратилась переписка с отцом. Утешала мысль, что теперь он воюет за границей, а значит, писем и не может быть. Однажды вернулись все отправленные ему весточки с примечанием: «Рядовой Анатолий Дмитриевич Погодин пропал без вести».
- У нас не было мысли, что отца убили на войне. Мы ждали, мы знали, он воюет… - вспоминает Тамара Анатольевна.
Весной 1945 года в Германии отец попал в плен. Лагерь, где их держали, находился на границе с Польшей.
- Однажды началась бомбёжка, и отец в составе группы из нескольких человек бежал, - говорит женщина. - Их преследовали с собаками. Решив, что по отдельности больше шансов спастись, пленники разделились. Отец спрятался в болоте, под водой. Дышал через срезанную тростниковую трубку. Пришлось долго сидеть в ледяной воде.
Потом вышел из леса к селу. Это уже была Польша. Там, в погребе дома, он полгода скрывался от фашистов.
Анатолия Дмитриевича спасла женщина. Одинокая полячка, взявшая с него обещание жениться на ней по окончании войны. Она не выдала его немцам, как делали другие.
- У нас очень долго хранилось маленькое зеркало, принадлежавшее этой полячке, - говорит женщина. - На обратной стороне - её фотография. Однажды оно пропало - наверное, мама выбросила, она очень ревновала. Но папа как-то сказал «Если бы не она, меня бы не было…». Может, у нас и в Польше родня.
…Рядовой Погодин вернулся с войны осенью 1945 года. По воспоминаниям Тамары Анатольевны, в доме было много народу, стояли длинные накрытые столы, все бегали. Мама была в новом платье.
- Папа подхватил меня на руки и стал целовать, - улыбается Тамара Анатольевна…
А еще был случай
Младшие Погодины тоже родину защищали. Однажды обнаружили двух диверсантов. Две сестрёнки шли на пристань встречать маму. Перед ними идут двое мужчин. Один другому говорит: «Смотри, сейчас…» - и вдруг вдалеке как рванёт!
- Они улыбаться - мол, сработало… Мы с сестрой маленькие были, но сообразили, что дело нечисто. Мужики дошли до нашей деревни и, не стуча, зашли в один из домов, попросились у хозяйки переночевать. Мы побежали к председателю и всё ему рассказали. Тот сообщил представителю КГБ. И мужиков забрали... Мама очень боялась, чтобы кто-нибудь об этом не узнал. Строго-настрого наказала нам, чтобы мы об этом никому не говорили! Мало ли… «Убьют ведь, убьют!» - рассказывает Тамара Анатольевна.
«До сих пор не можем наесться». Юную блокадницу спасли мамины молитвы 
Любовь под бомбежками