Кажется, борчанка Александра Федотовна Тюринская - одна из самых счастливых женщин на Земле. Подростком она прошла ужасы блокадного Ленинграда - и выстояла. Потом Сашу вместе с другими детьми везли в детдом в Казахстан, но девочка сбежала в Горьком и чудом отыскала родную маму… Они не знали о судьбе друг друга и встретились... Разве это не счастье?
Девчонки на линии фронта
В Ленинград Александра попала в 1939 году, в 11 лет. Незадолго до этого её папу - борского священника - расстреляли по чудовищному обвинению. Мама, опасаясь за дочку, отправила её к брату в Северную столицу, а сама с младшим сыном остались на Бору.
О начале войны Саша узнала в пионерском лагере под Ленинградом.
- Смотрим - кружат самолёты. Мы, наивные, машем, кричим: «Санитарный летит!» Позже нам сказали, что это были немецкие самолёты-разведчики, - вспоминает Александра Федотовна. - Потом видим: по реке плывут баржи, на них - печальные люди с узелками. Так для нас началась война.
Эвакуировать лагерь не успели, привезли детей в город и приказали расходиться по домам. Ленинград уже ощетинился противотанковыми ежами, пугал заклеенными бумагой окнами. Вскоре начались обстрелы.
- Из-за ударной волны от фугаса угол нашего с братом дома отвалился. Нас переселили в квартиру, из которой жильцы успели уехать в эвакуацию. Обстрелы практически не прекращались! Город защищали зенитки на колокольнях церквей и орудия вмерзших в Неву катеров. Меня, помню, поразило, насколько близко немцы подошли к городу: как-то мы с подружкой оказались на окраине Ленинграда и вдруг слышим окрик: «Девчонки, с ума сошли? Это линия фронта!» Смотрим - длиннющей цепью, с километр, не меньше, стоят миномёты…
Привыкнуть невозможно!
Но страшнее всего были не обстрелы, а голод, к которому привыкнуть было невозможно. От истощения и холода люди гибли тысячами ежедневно. Особенно страшно было в зимнем городе, усеянном трупами. Убирали их только весной…
Война обнажила всё самое худшее и самое лучшее в людях. Были случаи обвеса, мародёрства, убийств, каннибализма.
- В магазине масло, бывало, водой разбавляли, - вспоминает Александра Федотовна. - У меня карточку хлебную одна женщина украли. А кроме хлеба (дневной нормы в 125 г) больше ничего, в общем, и не давали. Осенью за капустой ездили. Столярный клей варили и ели. Он как холодец получался. Кусок хлеба меняли на жмых - его дольше можно было жевать. Как-то нашла дома заплесневевший хлеб, очистила и съела. В апреле нашла на улице хрящик, тоже сполоснула и съела. Крапиву ещё варили.
Говорят, не все ленинградцы так жили в блокаду. Есть данные о спецпайках для городского начальства, о шампанском, барашках, чёрной икре и прочих деликатесах, которые якобы еженедельно завозили Андрею Жданову, первому секретарю обкома и горкома ВКП(б).
- Наверное, кто-то и жил относительно хорошо, - продолжает наша героиня. - Как-то я одолжила бидончик для воды одному хорошо одетому человеку. За бидончиком зашла в его квартиру. Батюшки, да у них тепло! Мы-то уже в «буржуйке» давным-давно сожгли все книги, стулья - всё, что может гореть... Меня угостили супом, на дорожку дали кусок хлеба и невиданную роскошь - стакан риса!
Тем не менее война и блокада сплотили большинство ленинградцев. Соседи делились последним друг с другом. Стакан риса Саша отдала беременной соседке.
- Думаю, если бы я не попала в госпиталь, вряд ли пережила бы всю блокаду, - призналась Александра Тюринская. - Брат как-то принёс краску для лампады, мы стали её кипятить, у меня дрогнула рука, краска брызнула на руку и лицо, вспыхнула… В госпитале хоть какой-то кусок хлеба давали, баланду. Медсестричка приносила мне гостинцы. Говорила, что от брата, с фронта. Я верила... Потом мне сказали, что брат, который остался в Ленинграде, умер…
Летом 1942 года появилась возможность эвакуировать детей. Сашу вместе с другими посадили в поезд. Через две недели состав прибыл в Горький. Детям разрешили погулять по перрону.
- Вышла я на Канавинском рынке, купили мы с подружкой на 3 рубля зелёных помидоров и лука. С каким наслаждением мы ели эти луковицы! Как яблоки… Мне ещё до эвакуации подсказали: раз мама осталась на Бору, лучше сойти в Горьком. Иначе бы меня отвезли в Казахстан в детский дом. Я не знала, жива ли мама, но всё равно решила сбежать. И побежала. По Окскому мосту летела как на крыльях, задыхаясь от волнения. Когда добежала до борской переправы, села на пароход (с деревянными колёсами такой он был), ноги почти отнялись… Доехала до Бора. Адрес помнила. Постучала. Открыла какая-то женщина. Говорит: мамы нет!
У Саши всё внутри оборвалось. Увидев побелевшее лицо девочки, женщина успокоила: «Да вышла она, скоро придёт»… Встречу с мамой невозможно описать! Оказывается, мама молилась за дочь всё время... Потому Саша и выжила.
«Мы верили в Победу»
И началась нормальная жизнь…
- Видите, какая я на фото уже кругленькая к 1945 году? Мама меня откормила. Мне восстановили документы, оформили хлебную карточку, я устроилась на работу на фабрику ученицей бухгалтера. Потом вышла замуж, сейчас у меня трое детей и 13 внуков! И ещё одна правнучка.
Александра Федотовна до пенсии проработала на строчевышивальной фабрике. В Ленинграде-Санкт-Петербурге после войны была четырежды. Там уже 13 лет живёт её внучка, профессиональный художник, работает в Михайловском художественном театре.
- Знаете, жить бы я там не стала! - улыбается блокадница. - Очень большой и шумный город, все куда-то бегут, зарабатывают деньги. На Невском проспекте одни офисы, от автомобилей не протолкнуться… Вообще, конечно, тяжело бередить старые воспоминания. Не могу смотреть фильмы про блокаду - сразу становится плохо. Остались ли какие-то блокадные привычки? Да. Мы, кстати, на встрече борских блокадников (сейчас в городе осталось всего 12 блокадниц и 5 защитников Ленинграда) говорим, что до сих пор много хлеба едим. Всё никак не можем наесться. И страх войны у нас до сих пор. Не дай Бог, чтобы ещё раз… Что удивляет меня в современной жизни? То, что люди такие разобщённые. Многие жадные и злые.
Ещё Александру Федотовну огорчает, что дети перестали читать книги. Многие разочарованы, потеряли ориентиры.
- А я могу сказать одно: тогда, в 1941 году, голодные и еле живые, похожие на тени, мы все верили в Победу. Дай вам Бог веры!
Родом из Ленинграда. Дети блокады обрели второй дом на горьковской земле 
Нижегородец Владимир Петров ребёнком узнал, что такое фашистская неволя 
Нижегородские ветераны поделятся воспоминаниями о блокаде Ленинграда 
В Нижнем отметят 71-ую годовщину начала блокады Ленинграда 
В Нижегородском районе поздравили участника обороны Ленинграда