Национальный контрпроект

Развал в буквальном смысле. Животноводческие фермы, склады, которые могли бы служить ещё многие годы, идут на слом. Вырезают железо, снимают с крыш плиты перекрытий, разбирают на кирпич стены. Но самое удивительное, что всё это уничтожение материальных ценностей на селе происходит на вполне законных основаниях.

Хозяин - барин

ТИПИЧНЫМ примером такого течения событий может служить теперь уже бывшее ЗАО “Ворсменское”, которому принадлежал большой имущественный комплекс недалеко от села Чудиново Павловского района. Только за лето здесь разобрали на стройматериалы несколько деревянных складов. А под осень принялись за фермы.

- Работали день-деньской, - рассказывает жительница Чудинова Светлана Толканова. - Снимали плиты перекрытий. Потом краном грузили на машины. А недавно за стены принялись. Сейчас, правда, из-за холодов мало ездят. Да и кирпич трудно выбивать. Крошится он, потому что раствор хороший.

История ЗАО “Ворсменское” типична, а стоящая за ним проблема огромна. Когда-то на этом предприятии трудились несколько сот человек. В том числе и из Чудиново, где ныне работы нет и мужская часть населения методично спивается. Неурядицы в хозяйстве начались в конце 90-х годов. В итоге к 2002 году оно накопило 22 миллиона рублей долга и было объявлено банкротом. После целого ряда пертурбаций часть имущества ЗАО отошла к соседнему СПК “Грудцынское”, а часть, расположенная под Чудиново, была продана некой фирме. Поскольку реализовать целые строения трудно, компания начала разбирать их и разбирает по сей день. И никто её за это порицать не может. Хозяин - барин, и с точки зрения закона всё безупречно.

Начиналось при Немцове

ПОДОБНЫЙ случай по области далеко не единичен. И особого секрета из этого власти на местах не делают.

- Такие вещи случаются достаточно часто, - говорит заместитель главы Павловского района по сельскому хозяйству Иван Вольнов. - И во всём этом есть некоторое противоречие. С одной стороны, у нас говорят о развитии АПК и президент ставит задачу накормить Россию, а с другой - предприятия банкротят, активы их распродают, чтобы выплатить хоть что-то кредиторам. И это уже не первый и не второй день идёт. Я помню, как ещё во времена Немцова в Выксунском районе разбирали на стройматериалы огромный свиноводческий комплекс.

В различных районах, конечно, есть своя специфика. Под боком у Нижнего, где сельским хозяйством заниматься относительно выгодно, довольно быстро находится инвестор, который выкупает имущество и долги предприятия и не даёт пустить всё и вся по миру. Как, например, в Богородском районе.

- У нас до того, что разбирают строения на “запчасти”, доходят редко, - утверждает заместитель главы администрации по сельскому хозяйству Богородского района Нина Седова. - Хотя и такое бывало. В СПК “Богородское”, в СПК “Шапкино”... Но обычно арбитражные управляющие, которые приходят в хозяйство-банкрот, если и успевают что-то продать, то только железо. Потом мы находим инвестора, который выкупает предприятие, и дело потихоньку налаживается.

 Село осталось в хвосте

СО СТОРОНЫ все эти процессы, которые не первый год идут в области, выглядят как настоящий национальный контрпроект. Как правильно подметил Иван Вольнов, с одной стороны, государство тратит миллионы на строительство новых комплексов (а сейчас в области их возводится 14), с другой - на законных основаниях разрушается имеющаяся материальная база. И пока не решено это противоречие, пока на селе практикуются схемы банкротства в их сегодняшнем варианте, вряд ли возможна серьёзная модернизация АПК, и особенно животноводства. Сегодня мы это и видим. По темпам роста отрасль значительно отстаёт от промышленности. Скажем, в 2006 году по итогам полугодия производство молока и мяса в среднем выросло всего лишь на 2,75 процента. В то же время рост объёма промышленной продукции составил более 8 процентов.

Фото Татьяны БЫКОВОЙ

ЯЗЫКОМ ЦИФР

СЕГОДНЯ в Нижегородской области из 700 крупных предприятий около 300 находятся на разных стадиях процедуры банкротства.

КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТА

Начальник отдела экономического оздоровления сельскохозяйственных предприятий и земельных отношений министерства АПК Нижегородской области Владимир Бархатов:

- Корень всех зол - отсутствие на селе инвестора, который мог бы выкупить хозяйство-банкрот и заняться производством. Причина такого положения вещей совершенно ясна. Сельское хозяйство сейчас - бизнес с высокими рисками, не сулящий больших прибылей. Поэтому, когда хозяйство банкротят, обычно всё заканчивается распродажей активов и прекращением сельхозпроизводства. Способствует этому и другое: приходящие на предприятие-банкрот арбитражные управляющие зачастую озабочены только личными интересами. Что будет с народом, который здесь работает, их не волнует.

- А что делают, скажем, со скотом? Ради того, чтобы получить живые деньги, сдают на мясо?

- Вот это мы стараемся пресекать в корне. И потому, когда предприятие банкротится, находим хозяйство, которое выкупило бы стадо.

Смотрите также:

• Виды на урожай. Нижегородская область сеяла в спешке при недофинансировании →
• Повторится ли в Нижегородской области огненное лето 2010 года? →
• Цены, кадры и угодья →