Мой дед Матвей Степанович Пушкин считался зажиточным крестьянином. У него даже имелись золотые монеты. Поэтому за ним закрепилась кличка Матвей золотой. И фамилию им с женой Устиньей Ивановной люди переиначили и прозвали их Графовы. Жену односельчане называли ласково Устенькой, а то величали по имени-отчеству. Когда выдавали её замуж, родители выделили ей неплохое приданое. Да ещё и бабушка преподнесла подарок - мерлиновскую шаль. Для бабушки это была очень значимая вещь, которую она берегла как зеницу ока. Прежде чем вручить её внучке, сказала: “Отдаю тебе самое дорогое, что у меня есть”. Затем долго глядела на шаль, любовалась ею, поцеловала и заплакала: “Береги и храни шаль как зеницу ока. Она дороже самого большого состояния”. Что она имела в виду? Это была её тайна, которую она навсегда унесла с собой в могилу.
Устя строго следовала наказу. Даже по великим праздникам не повязывала шаль и хранила в белоснежном холсте в сундуке под замком.
Жизнь моих деда и бабки, Матвея и Усти, проходила в основном в труде. Но вскоре в царской России произошли перемены. Крестьяне взбунтовались, начали жечь и громить помещичьи усадьбы. Эта волна недовольства докатилась и до Лукояновского уезда. Местные крестьяне, недовольные своими господами, сжигали их поместья. Правда, дед не имел в своём хозяйстве наёмной рабочей силы, управлялся сам. Но участь поджога не миновала и его. Ночью дом, двор со скотиной, амбар с полными закромами зерна подожгли одновременно. Вынести из огня имущество не смогли. Едва успели спастись сами. Только каким-то чудом бабушке удалось схватить заветную шаль.
Трудное время началось для нашей семьи. Они разорились, стали нищими и пополнили ряды бедняков. Дед этого пережить не смог и вскоре умер. Устинья Ивановна с четырьмя детьми осталась одна. Нужда и голод стали постоянными спутниками их жизни. Бабушка рассказывала, что она часто думала о продаже шали. Но какая-то внутренняя сила её от этого удерживала. И спустя годы она передала шаль по наследству старшей дочери - моей маме. А потом моя мама отдала шаль мне. Не знаю до сих пор, какую тайну хранит шаль, почему тогда плакала моя далёкая прабабка. И уже никто никогда этого не узнает. Наверное, и мне следовало бы передать шаль своим детям или родным. Но я решила иначе и отдала её в Пушкинский музей Нижнего Новгорода. Конечно, к Пушкину мерлиновская шаль никакого отношения не имеет, кроме того, что наш род тоже носит фамилию Пушкины.
Нина ПУШКИНА, Лукояновский район
Смотрите также:
Подписывайтесь на АиФ в  MAX
|
Рано кричать «Горько!». Когда молодые слишком молоды 
Дорогие мои старики. У обитателей дома престарелых есть дети 
Какие люди! Многодетной семье вернули кошелёк с крупной суммой денег 
Честно или больно. Нужно ли врать ради близких людей? 
Жили или тужили. Тёща - ангел-хранитель семейного очага?