Сберегая культурный код. Реставратор – о погружении в прошлое

1 июля в России отмечают День реставратора. В 1945 году в этот день в Ленинграде были основаны государственные архитектурно-реставрационные мастерские.

Реставрационные мастерские требовались для восстановления памятников, разрушенных Великой Отечественной войной. И все эти десятилетия реставраторы побеждают время, сохраняя для нас великое наследие прошлого.

В год 800-летия Нижнего Новгорода эти специалисты особенно востребованы. Как не дать «умереть» зданию с историей и когда бревно прочнее бетона, «АиФ-НН» узнал у кандидата архитектуры Александра Шумилкина.

Погружение в прошлое

Злата Медушевская, «АиФ-НН»: Александр Сергеевич, многие считают, что профессия реставратора – прикладная. Человек восстанавливает что-то руками. Но, как я понимаю, профессиональные навыки у вас намного шире и знания должны быть соответствующими?

Александр Шумилкин: 95% людей, узнающих, что я занимаюсь реставрационной работой, считают, что речь идёт о мебели, какой-то утвари или драгоценностях. На самом деле, реставраторы – это люди, которые восстанавливают объекты культурного наследия России как часть мировой культуры. Мы пытаемся сохранить материальную культуру, которая несёт на себе отпечаток истории страны, её культурный код.

Кстати, в допетровскую эпоху термин «реставрация» вообще не применялся. Люди активно занимались обеспечением своей жизнедеятельности, и вопрос сохранности объектов архитектуры мало кого беспокоил. Пожалуй, только к храмовым комплексам было особое внимание, но здесь речь скорее шла о намоленности места, чем о ценности самого сооружения.

Не случайно после крещения Руси многие языческие места силы застраивались православными храмами. И ценность сохранения зданий была исключительно историческая.

Лишь с начала XIX века именно фактор отражения духа своего времени в архитектуре стал поводом сохранять объекты, то есть появилась художественная ценность.

А во второй половине XIX века появилось понятие информационной ценности зданий – исходя из того, как строили, какими методами, из каких материалов.

По сути, реставратор должен совмещать архитектурные, исторические и конструктивные знания. Он должен уметь мысленно погружаться в ту эпоху, когда объект культурного наследия был построен, и после комплексного анализа понимать, как с применением современных технологий его можно реставрировать.

– На ваш взгляд, объекты культурного наследия после реставрации должны менять свой функционал согласно нынешнему времени?

– Я считаю, что музеефикация таких объектов – тенденция прошлых лет. Если здание не вписано в контекст современной жизни, оно умирает. Важно найти тот функционал, которым здание, с учётом охранной специфики, можно наполнить здесь и сейчас: оно может стать библиотекой, офисом, кафе.

В европейских странах в наши дни даже культовые сооружения приспосабливают под те же выставочные залы при полном сохранении архитектурно-художественного облика интерьеров и фасадов. Сейчас есть возможность внутри объекта устанавливать сборные, легко удаляемые при необходимости конструкции. Важно помнить, что наши желания сиюминутны, а памятник архитектуры живёт в вечности.

«Золотые» кирпичи

– Почему при реконструкции объекта культурного наследия максимально важно приближаться к качеству материалов, из которых он был в своё время построен? Проект от этого дорожает, аутентичные кирпичи становятся просто «золотыми».

– Федеральный закон об охране объектов культурного наследия (ОКН) опирается на международные хартии – главным образом на Афинскую и Венецианскую. А их создали, когда мир устранял последствия Первой и Второй мировых войн. В законе установлены четыре критерия подлинности ОКН. Один из них – подлинность материала.

Задача хорошего реставратора – максимально сохранить всё, что на объекте есть «родного»: кладку, витражи, наличники, конструкции деревянного сруба. Если такой возможности нет, то надо сохранять идентичность объекта современными средствами. Например, каждая кирпичная кладка старинных зданий имеет свои размеры. Их можно точно измерить и заказать по этим параметрам партию нового материала.

Ещё один реставрационный приём: есть старинные здания, которым статус ОКН не присвоен, и их сносят. Но эти здания были собраны из исторических кирпичей. Эти материалы можно использовать при реставрации ОКН.

Например, сейчас мы реставрируем Дом купца Михаила Щёлокова, расположенный на улице Варварской, 8 в Нижнем Новгороде. Это образец деревянного зодчества периода классицизма.

Деревянному дому более 200 лет. Часть венцов утрачена по понятным причинам. На севере области мы нашли дома из дерева приблизительно того же периода постройки, не имеющие культурной ценности, и взяли материал для докомпановки ОКН оттуда.

Если сделать радиоуглеродный анализ этого дерева с севера области, то по физическим свойствам оно будет идентично древесине, из которой в своё время строился Дом купца Щёлокова. Это не подделка!

– Почему же не все следуют букве закона и в итоге город теряет уникальные для себя объекты?

– Есть собственники, которые, получив у профессиональных реставраторов отказ от реставрации объекта в нужном им ключе, обращаются к иным специалистам. Те и выполняют якобы реставрационные работы. Ещё раз повторюсь: задача профессионалов – не снести объект и построить новый, а максимально сохранить то, что есть.

Преференции для собственников ОКН в нашем государстве есть. Насколько они достаточны, вопрос открытый. Но собственник объекта культурного наследия должен понимать: он – лишь временное событие в жизни здания. Да, кому-то хочется окно в комнате дополнительное, но если окно искажает исторический фасад здания, оно там появиться не должно.

Снести нельзя оставить

– В чём особенность нижегородских объектов культурного наследия?

– Есть город Городец, где в старину строили различные суда методом глухой деревянной резьбы. Пропильная резьба для этого не годилась и появилась позже. После того как корпуса судов в середине XIX века перешли на металлическую обшивку, без работы осталось много плотников, идеально владевших приёмами деревянной резьбы. Они переквалифицировались в плотников-строителей. Отсюда и знаменитая городецкая и нижегородская глухая деревянная резьба с водной тематикой на декоративных элементах – нептуны, русалки, гребни волны, водоросли…

Архитектура Городца повлияла и на деревянные дома Нижнего Новгорода. Наверное, это и есть особенность, которую мы сейчас, к сожалению, активно теряем. Деревянные дома, которые эффективно обслуживаются, обрабатываются от микроорганизмов и биопоражения, могли бы стоять и стоять столетиями.

– Но надо ли сохранять подобные объекты без учёта их культурной ценности?

– «Гнилушки», как их часто называют, бывают и из стекла и бетона. Вопрос присвоения статуса вновь выявленного объекта ОКН должен решаться на экспертном уровне. С недавнего времени в нашем городе так и делается.

Если деревянный дом весьма спорно претендует на статус ОКН и на его последующее включение в реестр объектов сохранения, но тормозит развитие целого квартала, транспортной развязки, то надо принимать решение в пользу развития города. Главное – грамотный подход. Если здание является уникальным объектом среды и важным элементом архитектурного направления, то вопрос его сохранения решается положительно.

– Как развивается нижегородская школа реставрационной науки?

– Наш Нижегородский государственный архитектурно-строительный университет в год выпускает около 15 специалистов, которые «уходят» в реставрацию. Это люди, которые действительно заинтересованы в сохранении культуры нашей страны. Ведётся и научная работа.

Не могу сказать, что всё в нашей отрасли так же динамично, как в послевоенные годы, когда государство вложило в это огромные ресурсы. Но нижегородская реставрационная школа развивается в соответствии с мировыми практиками.