- С какими надеждами Вы приезжаете в Нижний Новгород? Что показывают дискуссии в других городах?
- Я впервые посетил Нижний Новгород. Как только начался этот проект, мы хотели, чтобы было двое ведущих и чтоб они работали через раз т.к. нагрузка довольно приличная. В прошлый раз приезжала Елена Ханга, которая должна была провести и провела встречу в Нижнем. С того времени прошло два года, и Елена отошла от проекта.
Что касается работы в этом проекте, это одна из тех вещей, которая приносит мне чувство глубокого удовлетворения. Поездки в разные регионы России привели к изменениям в умах и сердцах людей не равнодушных к этой проблеме, люди начинают избавляться от предрассудков и страхов. Происходит изменение отношения к проблеме СПИДа, причём не только у власти, сколько у рядовых людей. Общество боится инфицированных, а они боятся его.
- Телемарафон проходит в прямом эфире или это студийная запись?
- Телемарафон почти всегда проходит в прямом эфире. Я обожаю прямой эфир, и очень не люблю запись. Телевидение в записи, это уже не телевидение, а театр у микрофона. Всё прекрасно понимают, что всё, что есть на экране – это то, что должно быть. Даже «неожиданности» запланированы. Прямой эфир – это нерв, это неожиданность для каждого: ведущего, зрителя, участника. Это и есть телевидение. Ты присутствуешь при рождении события.
- В городах, в которых вы бываете, есть ли ВИЧ-инфицированные люди, которые открывают своё лицо?
- Такие лица есть в некоторых городах. Они приходят даже целым коллективом. В некоторых городах они не приходят вовсе или приходит один герой, но он загримированный. Человек снимает хоть сколь узнаваемые предметы, кольца или ещё что-то и даже иногда мы специально меняем ему голос. Всё это зависит от желания самого человека, насколько он опасается того, что его узнают.
- Как Вы считаете, наше общество становится более толерантно к таким людям?
- Оно становится более толерантным – это бесспорно, то, что оно еще не толерантно – это тоже бесспорно. В обществе часто бытует мнение, что человек, который ВИЧ-инфицирован - это плохой человек. Потому что он либо колется, либо это секс-работник, либо человек иной сексуальной ориентации. Когда выясняется, что есть люди, которые стали жертвой обстоятельств - отношение меняется. Когда говорят о наркоманах, я всегда вспоминаю своё детство, давнее детство в Америке. Я помню, однажды мы вышли из школы (мне было тогда лет 11) и к нам подошел один взрослый дядя и предложил закурить. Ну как же отказать, я же должен был доказать, что я мачо. «Да, я хочу» - ответил тогда я. И он дал нам сигареты с марихуаной. Один, два, три раза было так. А на шестой раз он сказал, что придется заплатить. А где взять деньги, конечно у мамы в сумке. И это только первый шаг. Так что, ребёнок в 10 лет виноват? Его можно осудить? Он такой плохой и пусть теперь пусть умирает… Знаете, такую точку зрения, надо расшатывать.
- Ваша программа как-то ориентирована на подростков? Ведь, как говорится в английской поговорке, воспитывать подростков – это всё равно, что пытаться пасти стадо кошек в марте.
- Конечно,
направлена. Я ратаю за половое воспитание в школе. Но для этого нужна
соответствующая квалификация. Не каждый человек может придти в класс из 30
человек и говорить на эту тему. Во-первых, существует естественная в ребёнке
стеснительность, во-вторых, в дополнении к этому в России есть некоторое
ханжество. В-третьих, это очень деликатная тема. И, к сожалению, количество
людей, умеющих разъяснять, разговаривать с детьми невелико. Когда взрослые люди
разговаривают с ребёнком 12 лет - между ними возникает пропасть. Очень трудно
пробиться и говорить на одной частоте. Поэтому я считаю очень важно привлекать
молодежь к такому виду работы, она более открыта, в ней меньше ханжества. И это
может дать результат.
- Как на фоне других регионов выглядит Нижегородская область по отношению к проблеме толерантности?
- На мой взгляд, выглядит плохо. Крайне трудно пробиться к людям действительно ответственным. Заместитель заместителя, может быть, придет на телемарафон, а кто-то выше – нет. Такого рода вещи, как ни странно, почти ни в одном другом городе я не встречал. Всё заняты, у людей много работы. Я помню, в 1996 году Нижний выскочил на третье место по числу ВИЧ-инфицированных. Тогда был принят указ, в соответствии с которым было проведено повальное тестирование. Этого указа больше нет, он не действует. Сейчас Нижний на 36 месте, но если ничего не выявлять, то можно покатиться на 96 место из 98.
- Известно, что пальма первенства в насаждении страха по отношению к ВИЧ-инфицированным принадлежит в первую очередь журналистам. Что нужно делать на региональном уровне, чтобы этот вопрос, так или иначе, решать?
- Врачам в центре СПИДа задали вопрос: какие у вас проблемы? Они ответили – средства массовой информации. Они не берут никаких статей на эту тему, если журналистам предлагают – они требуют денег… Журналисты, в первую очередь, воздействуют на эмоции и только потом на ум. Я не понимаю, что нам, журналистам, мешает. Мы должны только для себя решить – приоритетная для нас эта тема или нет.
ВВП - чужой среди своих 
Ваш малыш: все начинается с любви 
Раз и навсегда. Куда может привести любовь с первого взгляда? 
Возьми себя в руки. Весна - традиционное время для хандры?