ВОЙНА в Чечне давно закончилась. По крайней мере, официально. Но для тех, кто вопреки судьбе выжил в этом чудовищном пекле и вернулся домой, она продолжается здесь, на гражданке. Война не за суверенитет и безопасность России, а за право достойно жить и работать на Родине. Вот только эти “боевые действия” скрыты от глаз общественности. О них не рассказывают по телевизору, не пишут в газетах. Людей, которые защищали своих сограждан, как будто не существует. Они бойцы невидимого фронта.
Ранение и две контузии
АЛЕКСЕЙ Царёв начал службу в милиции в 1992 году, а через два года попал в нижегородский специальный отряд быстрого реагирования (СОБР). 1 апреля 1995 года он впервые поехал в командировку в Чечню и через 24 дня был тяжело ранен. Его отряд спасал разведку, попавшую в засаду возле поселения Йошхоюрт. Множественные осколочные ранения левой ноги, руки, плеча дают о себе знать и сейчас.
- Меня даже в самолёт не пускают, - горько шутит он, - во время прохода через контроль металлоискатель срабатывает.
Во время третьей командировки, в 2000 году, Царёв получил контузию - боевики обстреляли блокпост. Выйдя из госпиталя зимой, Алексей вновь отправился в Грозный, но опять ненадолго. В новогоднюю ночь во время перестрелки с террористами он получил ещё более тяжёлую контузию с потерей сознания. Добраться до больницы в тёмное время суток в Чечне не представлялось возможным: покинуть здание, укрепление или окоп - значит, погибнуть. Раненым приходилось терпеть до утра.
С каждым годом здоровье бойца стало медленно ухудшаться. В октябре 2005 года он понял, что не может больше служить в милиции, и подал рапорт об увольнении. В феврале 2006 года Алексей получил инвалидность третьей группы.
Иди и лови своего террориста
РАНЬШЕ, согласно закону о терроризме и ст. 1084 ГК России, милиционерам, получившим увечья в Чечне и ставшим инвалидами, полагалась не только единовременная выплата в размере 50 тысяч рублей, но и ежемесячное пособие. Человек пожизненно получал процент от своего прежнего дохода соответственно проценту потери трудоспособности. Правда (вот ведь российский парадокс!), добиваться этого приходилось в судах, подавая иск на МВД России или ГУВД своего региона.
До осени прошлого года все дела заканчивались в пользу потерпевших. Однако затем пошёл обратный процесс. Возможно, кто-то в Министерстве финансов России или высших структурах МВД решил, что на эти цели тратятся слишком большие деньги. Возможно, в суды спустили негласную директиву отказывать бойцам. Царёв иск проиграл. Такое решение последней инстанции было мотивировано тем, что “вред, причинённый личности, подлежит возмещению в полном объёме лицом, причинившим вред”. ГУВД, получается, вреда не причиняло, отправляя ребят в опасные командировки.
- Суды нас поставили перед фактом - идите и ловите террористов, которые по вам стреляли, - Андрей Царёв говорит, несколько заикаясь, сказываются последствия контузии. - Будет конкретный бандит сидеть на скамье подсудимых - с него и спрос. А где его взять? Может, он убит или до сих пор по горам бегает, а может, сложил оружие и служит в чеченской милиции? Да и как вообще узнать, кто конкретно в тебя стрелял?
Мёртвые души
ПОСОБИЕ Алексею и всем, кто оказался в похожей ситуации, нужно не только как средство к существованию. Зачастую оно становится единственной возможностью выжить, поскольку в течение года необходимо несколько раз ложиться в больницу, покупать дорогостоящие лекарства.
Ребята, оставшиеся инвалидами, готовы и сами себя обеспечивать. Вот только найти достойный заработок практически нереально. Как только потенциальные работодатели узнают о “чеченском” прошлом, сразу отказывают. Они уже не существуют для общества - они мёртвые души. Почему-то у всех сложилось мнение, что милиционеры и солдаты, побывавшие в Чечне, перестают быть полноценными. Многие считают, что они становятся либо кончеными алкоголиками, либо людьми с нарушенной психикой. Примеры, когда человек ломается после войны, действительно есть. Но это скорее исключения, зависящие от индивидуальных качеств каждого. А большинство - такие же, как мы. Просто для них защита Отечества была обыденной работой.
Статистики не ведётся
ПО СЛОВАМ ребят, раньше, когда СОБР находился под крылом РУБОП, ни действующие, ни бывшие сотрудники милиции не были в таком положении. Руководство всегда помогало своим в решении любых проблем, связанных с работой, с бытом, с семьёй. Сейчас, когда ОМСН (так теперь называется это подразделение) подчиняется ГУВД Нижегородской области, такого нет. Люди, пришедшие с войны, либо остаются без работы, либо их направляют на самые мелкие бумажные должности в МВД. Полтора года назад в Городецком районе застрелился бывший сотрудник СОБР Владимир Мочалов. Не выдержал унижения. Сколько таких незаслуженно обиженных по всей России, сказать невозможно - статистики не ведётся. Но можно вспомнить, что только в 1995 году, в первую чеченскую кампанию, погибло более десяти тысяч бойцов, а покалеченных было в три-четыре раза больше.
Но надо знать этих ребят. Они не опускали рук под обстрелами бандформирований, не опускают и сейчас. Алексей Царёв при поддержке сослуживцев собирается добиваться правды в Европейском суде. Может быть, за рубежом к нижегородцу отнесутся честнее, чем в России.
Фото из архива Алексея ЦАРЁВА
КСТАТИ
В РАЗГОВОРЕ с корреспондентом “АиФ-НН” начальник пресс-службы ГУВД
Нижегородской области Александр Горбатов сказал, что не готов комментировать
ситуацию. Добавив, что решение суда есть решение суда.
«Цена жизни - копейка». Разведчик о войне в Чечне и любви Родины 
Размер имеет значение