ВСЕ, кто когда-нибудь въезжал в город ядерщиков, прекрасно знают о жёстком пропускном режиме, который обязан пройти каждый. Нужно заранее собрать и подать документы и дождаться решения ФСБ и администрации города. Не факт, что оно будет положительным, возможен и отказ.
Приютили монахини
ЭТИМИ особенностями, связанными со статусом Сарова как закрытого административно-территориального образования, пользуются его власти. Они не пускают в город своих земляков, отбывших срок за тяжкие преступления. Родственники бывших заключённых бомбардируют администрацию просьбами разрешить человеку въехать в город, но в ответ получают только стандартные отказы.
- Такое и со мной произошло, - рассказывает 37-летняя Наталья Пелипенко. - Я освободилась 22 июля 2005 года. Из пятилетнего срока за тяжкое преступление я отбыла 2 года 7 месяцев. Естественно, собралась домой. Родители в Сарове подали запрос на въезд в город - отказ. Подали второй раз - снова отказ. А у меня ни прописки в Нижнем, ни полиса медицинского, ничего. Короче говоря, ситуация безвыходная. Уже в полном отчаянии я пошла в Крестовоздвиженский монастырь на площади Лядова и говорю: “Так и так, податься некуда, приютите Христа ради”. Спасибо настоятельнице, матушке Филарете, не отказала, и монахини взяли меня к себе.
- А потом решили судиться?
- Не сразу. Сначала я просто не знала, что делать. В Саровский суд подавать на администрацию бесполезно, проволокитят и, скорее всего, откажут. В Нижнем ни один суд иск не примет: нет прописки.
Ситуация у Натальи усугубилась ещё и тем, что вскоре из мест лишения свободы вышел её супруг Алексей, с которым она проходила по одному делу. В своё время он участвовал в ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, где заработал кучу болячек. К Сарову его и на пушечный выстрел не подпустили.
- Сложилась “весёлая” ситуация, - продолжает Наталья. - Мы в Нижнем бездомные, а в Сарове у нас хорошая двухкомнатная квартира. И льготы мужу как участнику ликвидации аварии положены только по месту прописки. Да это ещё что! У нас две дочери - Тома и Вера - в Сарове остались. Вот так и живём до сих пор: мы здесь, а они там.
Суд постановил
КАЗАЛОСЬ бы, всё, с родиной можно распрощаться. Но выход всё же нашёлся. Наталье удалось получить временную, 3-месячную регистрацию в Нижегородском реабилитационном центре, где она работает санитаркой. Параллельно Наталья обратилась в аппарат уполномоченного по правам человека по Нижегородской области. Здесь помогли оформить все документы. А потом от себя и от имени мужа подала иск по месту временной прописки - в Канавинский суд. И 5 февраля судья Татьяна Кувшинова вынесла решение в пользу четы Пелипенко.
Но почему же администрация Сарова отказывает во въезде людям, отбывшим наказание? Чиновники ссылаются на два закона: “О закрытом административно-территориальном образовании” от 14 июля 1992 года, где в принципе оговаривается возможность ограничения въезда на подобные территории, и закон “О государственной тайне” от 21 июля 1993 года. Здесь есть пункт, который гласит, что наличие неснятой судимости (а для тяжких преступлений она снимется по истечении пяти лет) является основанием для недопущения гражданина к сведениям, составляющим гостайну. Но ведь бывшие заключённые не собираются устраиваться работать на секретные предприятия Сарова (да их никто туда и не возьмёт). Они просто хотят вернуться в свой город, к родным и близким.
Санитарные мероприятия
ВПРОЧЕМ, в администрации Сарова всю условность собственной юридической позиции понимают. По словам ведущего специалиста по связям с общественностью городской администрации Светланы Михайловой-Листрем, главной заботой властей является нормализация криминогенной обстановки в режимном городе. Что же касается практики “изгнания” из города осуждённых, то она не нова и последовательно проводится в жизнь уже десятилетия. Некоторые затруднения стали возникать лишь после того, как осуждённых перестали выписывать из занимаемых жилых помещений, и у них появились правовые основания для возращения домой.
Но так или иначе, пока “санитарные мероприятия” саровских властей приносят успех. Не секрет, что в городе ядерщиков безопасно ходить по улицам. Можно оставить незапертой машину, и из неё ничего не пропадёт.
Но какой ценой это достигается? По нашей информации, за десятилетия в “изгнание” были отправлены сотни людей (правда, официальный Саров утверждает, что эти цифры преувеличены). Где они? Кто-то, не сумев вернуться в родной город, оставшись без крова, снова пошёл по кривой дорожке и затерялся в лагерях. Кто-то осел в обезлюдевших деревнях, смежных с Саровом Ардатовского, Дивеевского и Вознесенского районов.
Но некоторые всё-таки продолжают бороться, пытаясь отстоять своё право на родину. 1 марта Канавинский суд удовлетворил очередной иск 30-летнего Максима Алексеева к администрации Саровского района. На 7 марта назначено ещё одно судебное заседание по аналогичному делу Виталия Сустаева. Велика верояность, что и его вопрос будет лишён положительно.
Дарить или завещать? 
Меняем и получаем паспорт по электронке 
«Цена жизни - копейка». Разведчик о войне в Чечне и любви Родины 
По следам нелегалов: ради жизни в России меняют фамилию