Маргарита Алашеева, народная артистка России, актриса Нижегородского академического театра драмы им. М. Горького, отмечает 55-летие своей работы на одной сцене. Несмотря на солидный профессиональный стаж, Маргарита Порфирьевна в прекрасной форме и готова и дальше служить в любимом театре. Перед спектаклем, последним в этом театральном сезоне, мы беседуем о превратностях актёрской судьбы, вере в режиссёров и новом прочтении классических пьес.
Свет Целиковской
- Маргарита Порфирьевна, ваш путь на сцену тогда ещё Горьковского драматического театра лежал через увлечение кино?
- Актрисой я хотела стать с 4-го класса. Много смотрела кинофильмов, увлекалась Людмилой Целиковской. Мы с подругами даже через экран чувствовали, какой от неё идёт необыкновенный свет. В старших классах занималась в драмкружке при Сормовском Доме пионеров, а по окончании 10-го класса наш руководитель посоветовала мне поступать в театр-студию при Горьковском театре драмы. И уже в 17 лет мы, студийцы, выходили в массовых сценах и даже играли небольшие роли.
- Сегодня как раз мальчишки и девчонки готовятся к поступлению в театральное училище. Чем надо поразить приёмную комиссию, чтобы наверняка приняли?
- Главное - быть искренним. Выбрать материал, который тебя увлекает.
При поступлении обращают внимание на темперамент, обаяние, внешние данные, органику.
- А вы как себя оценивали внешне?
- Я себя красивой никогда не считала. Когда принесла документы для поступления к директору театра, он мне сказал: «Девочка, может, вам не надо поступать?» Я была тогда с косичками и огромным бантом… Но ответила: «Я буду поступать!» Потом, когда сыграла дипломный спектакль, который ставил мой педагог Вацлав Дворжецкий, директор подошёл ко мне и сказал: «Надо же, как я ошибся».
Вообще это большая ответственность - разглядеть будущего актёра.
- Актёр должен обладать особыми личностными качествами?
- Хорошо, если у актёра от природы подвижная нервная система. Но в работе над ролью помогает и собственный жизненный опыт. Люблю яркие, характерные роли. Включаешь внутреннего хулигана. Понимаешь, что в жизни ты так вряд ли поступишь. В жизни нельзя, а на сцене можно.
Я всегда очень любила погружаться в чужой образ, хотя нельзя сказать, чтобы моя собственная жизнь когда-то была скучной.
Классика или капустник?
- Вы за годы работы в драмтеатре сыграли очень много ролей. Можно сказать, что вы полностью реализовались как актриса?
- Ни один актёр вам никогда не скажет: «Я сделал всё, что хотел». Я никогда не мечтала о ролях Офелии или Джульетты, а вот чеховских героинь могла бы играть больше. Но я до сих пор счастлива, что сыграла Наташу в «104 страницы про любовь», что прикоснулась к драматургии Теннесси Уильямса в «Кошке на раскалённой крыше» и «Трамвае «Желание».
- А вам приходилось просить роли?
- Ролей никогда не просила, но сегодня думаю, что это скорее ложная установка - гордыня. А вообще мне грех жаловаться: я всегда много работала. Театр раньше выпускал по 8 спектаклей в сезон, вся труппа была занята по максимуму. Для актёра важно много играть, это оттачивает талант.
- Много главных ролей играли?
- Очень много. Но это не главное. Всегда интересно работать с хорошим драматургическим материалом. Порой и небольшие роли радуют. Особенно когда репетируешь с интересным и талантливым режиссёром.
- А как вы относитесь к режиссёрам-экспериментаторам, которые, например, того же Чехова ставят на новый лад?
- Вот я играла в «Лесе» Островского Раису Гурмыжскую. В нашем театре это была классическая постановка. Потом я посмотрела эту пьесу у режиссёра Кирилла Серебренникова. Что-то понравилось, но всё-таки преобладал капустник. А вот порой смотрю по «Культуре» старые знаменитые постановки, и сегодня мне кажется, что они слишком медлительные. Современный театр должен быть мобилен, но без переборов.
«Ритуля, молодец!»
- Вашим педагогом был Вацлав Дворжецкий, потом вы были коллегами по театру. Расскажите, каким запомнился вам этот великий актёр?
- Дворжецкий всегда ко мне очень по-доброму относился. Если ему нравилось, как я сыграла спектакль, он обязательно заходил в гримёрку и говорил: «Ритуля, молодец!». Но и замечания мог сделать. Он был талантлив. А какая школа жизни им была пройдена! Далеко не каждый мог с достоинством выйти из ситуаций, которые пришлось преодолеть Дворжецкому. Да, это был очень большой артист с сильной волей и характером.
- Тот же Дворжецкий, снимаясь у столичных режиссёров, совсем не стыдился того, что служит в провинциальном театре. Почему сегодня актёры так стремятся уехать работать в Москву или Питер?
- Там больше шансов реализоваться, хорошие заработки. В провинции сегодня практически нет театральных режиссёров, а профессиональным развитием актёров кто-то должен заниматься. Вот приходит в труппу молодёжь, о них надо заботиться, их надо растить. Скольким режиссёрам, например, предлагали возглавить нижегородскую драму, но, наверное, легче просто поставить спектакль и уехать. Театру обязательно нужен художественный руководитель, главный режиссёр.
- А вы молодым коллегам советы даёте?
- Сама советов не даю. Спросят - скажу. Некоторые на критику обижаются. Хотя та же Антонина Собольщикова-Самарина написала мне целое письмо после премьеры «104 страницы про любовь»: «Ты ещё только начинаешь, и ты ещё поймёшь, что ты сыграла…». Она видела, до каких-то тонких, женских вещей я в этой пьесе ещё как актриса не доросла. Молодому актёру надо много играть!
Играть надо всем артистам. Я тоже хочу быть востребованной, выходить на сцену.
Лиза Боярская: «Я готовалюбить и страдать.Но найдётся ли тот, кто готов это со мной пережить?» 
«Элитное общество» в узком кругу: София Коппола выпустила новый шедевр