Андрей Харитонов, 30 лет тому назад сыгравший в «Оводе» Артура, во время одного из визитов в Нижний Новгород рассказал нам о том, сколько стоит легендарная роль и почему азбука кино бывает смешной.
Воспоминания убивают действительность
- Андрей, в прошлом году тебе исполнилось 50. Знаю, что ты не любишь оглядываться на прошлое, но всё-таки без «Овода» в нашей беседе никак не обойтись.
- Есть штучные роли, их можно пересчитать по пальцам. Овод - одна из них. И я могу быть только благодарен Богу и судьбе, потому что в «Оводе» были сыграны конфликты всех восемнадцати мировых сюжетов. Пойди найди теперь такую драматургию!.. Спроси меня сейчас, что я мечтаю сыграть, честно отвечу - Ганнибала Лектора. Гамлета играть не хочу. После Овода неинтересно.
Но ты права, я не люблю воспоминания, потому что они убивают действительность. Сегодня я со «звёздами» работаю, а рассказывать, что имел счастье работать в Малом театре с Руфиной Нифонтовой - никто же не поймёт, о каком счастье идёт речь.
- Но ты-то понимаешь.
- Я-то понимаю, и в этом моя беда. Сейчас таких людей, как Нифонтова, нет и быть не может. Другое время.
Азбуку нужно изучать
- На твой взгляд, тем, кто идёт в актёры в наши дни, легче или труднее, чем было тебе?
- Если попадутся педагоги, которые будут честно учить, а не рассказывать сказки о том, что нужно ждать вдохновения, тогда у молодых будет то, что называют школой. Мои педагоги научили меня азбуке, мне повезло, как редко кому. Применить эту азбуку я получил возможность в Малом театре. Потому что одно дело грамоту знать, а другое - книжки читать. Это разные вещи.
То же самое в кино: на съёмках «Овода» Сергей Бондарчук делился со мной тем, что шлифуется годами. Это были его личные наработки. И обычно о таких вещах не говорят, потому что… они очень простые и выглядят даже немного смешно.
- Учителя с большой буквы сегодня есть?
- Не знаю, не интересовался. Меня дважды приглашали преподавать. И я точно знаю, что научить азбуке могу хоть кролика, а дальше - кому сколько мозгов и таланта отпущено, чтобы применить полученные знания. Но зачем же воспитывать безработных, нищих людей? Если бы я был хозяином театра или киностудии, где потом мог своих учеников трудоустроить, то - да, я бы преподавал. А так, чтобы они потом смотрели, как проплаченные и блатные снимаются в телесериалах, а они сидят без работы... Не хочу.
- Мало кто знает, что твоя родословная связана с Нижним Новгородом.
- Отсюда мой отец. Помню, маленьким я часто спрашивал бабушку, Марию Ивановну Харитонову, кем работали её родители. «А они никем не работали», - отвечала она, и в детстве это объяснение меня удовлетворяло. Когда папа умер и я разбирал его вещи, то выяснил, что девичья фамилия бабушки была Болдина. Родители её были купеческого звания и после 1917 года уехали из Питера в Нижний, чтобы спрятаться от новой власти. Так что Харитоновой она стала здесь.
Легенда - понятие относительное
- Андрей, ты в роли Овода стал кинематографической легендой. Нынешнему поколению не повезло: главная роль в сериале на легенду не тянет.
- Легенда - понятие относительное. Уж на что я был фанатом Мадонны!.. Сейчас мне, конечно, любопытно наблюдать, как она ещё скачет, но… Хотя её физическая форма, безусловно, вызывает уважение. На мой взгляд, легенда должна оставаться легендой. Поэтому ещё большее уважение вызывает Анастасия Вертинская, которая нашла в себе силы уйти в 40 лет. С тех пор на телевидении она не показывается и в кино не снимается.
- Ты как-то сказал, что искусство тебе сильно задолжало - в вульгарном, материальном смысле. Долги возвращаются?
- Нет. Я зарабатываю ровно столько, чтобы не отбросить коньки и обеспечить счастливую старость матери. А вот если бы сделанное тогда, в 1980-е, было оплачено так, как положено, мы бы с тобой сейчас сидели не здесь. Точнее, мы бы вообще не познакомились, потому что я бы актёрским делом не занимался. Я бы бездельничал. Ну, может быть, увидев красивую актрису, захотел снять её в кино и дал бы на это кино деньги. И тогда это называлось бы не борьбой за выживание, а хобби.
О «высоком искусстве»
- Борьба за выживание тебя оскорбляет?
- Ни в коей мере. Когда я еду на репетицию (и, кстати, никогда не опаздываю), то, сидя в метро, думаю о том, как мне повезло, что у меня есть профессия, которой я владею лучше, чем многие, и которая доставляет мне удовольствие. Я счастливый человек - в отличие от 75 процентов населения, ненавидящих свою работу.
- Играя в антрепризных постановках, ты не скучаешь по «высокому искусству»?
- Об этом Раневская давно всё сказала: искусство в Третьяковской галерее!.. На самом деле, хорошие спектакли появляются и в антрепризе. Однако моя давняя поклонница, причём одна из самых ярых, после сериала «Обручальное кольцо» позвонила мне: «Андрей Игоревич, ну, слава Богу, наконец-то для вас нашли молоденькую белую курочку, а то всё время с пожилыми дамами какую-то ерунду играете!» Слово в слово, а ты мне про высокое искусство… (Смеётся.) А то, что в «Юнкерах» я сделал пулевую роль, сыграв её так, как написал Куприн... Кому это сегодня нужно?..
- Андрей, 50 лет - это всегда подведение итогов…
- Я подвёл итоги: за всю жизнь никому не сделал зла - осознанного, во имя себя любимого. Я никого не предал. И, немаловажная вещь, я никому ничего не должен. Ни в буквальном, ни в переносном смысле. Что даёт мне возможность честно смотреть всем в глаза и уважать себя.
Из мастерской Андрея Васнецова пропали около 300 его полотен 
Максим Аверин: «Никогда не проходил мимо беды» 
Михаил Ефремов: С похмелья играть труднее. Особенно в театре 
Актриса одного театра. Маргарита Алашеева отмечает 55-летие работы сцене