Сумели ли в Нижнем Новгороде сохранить театральное наследие Наравцевича? Почему ТЮЗ регулярно сотрясают скандалы? Какой театр нужен подрастающему поколению? Об этом в преддверии нового театрального сезона мы беседуем с дочерью Бориса Абрамовича Еленой Фирстовой, известной нижегородской актрисой и режиссёром.
Не работали - играли
- Елена Борисовна, вам довелось работать в ТЮЗе Наравцевича. Говорят, это был яркий, светлый, бурлящий театр…
- Как и сам отец... Он заполнял собой всё вокруг. В семье вся жизнь была подчинена проблемам театра. Я должна была стать пианисткой, но в 16 лет «переиграла» руки, начались проблемы со спиной. И папа подсказал: иди в театральное! Так и определилась моя судьба.
Потом именно папа настоял, чтобы я поехала работать в Кировский театр - в семье не принята была протекция! Только через какое-то время я поступила в Горьковский ТЮЗ. Это было такое счастливое время! Все репетиции проходили в игре, в счастье, мы бесконечно придумывали, хохотали, перевоплощались.
Жизнь была в перерывах между работой - поесть, поспать и скорее вернуться в это счастье. Это чувствовали все артисты.
Борис Наравцевич был необычайно эмоциональным, взрывным, в минуту загорался. Он обожал импровизацию - давал актёрам творить. Он шёл от артистов. Но при этом в спектакле была всегда чёткая гармония, созданная режиссёром. В этом секрет успеха его спектаклей - они были сиюминутными, живыми...
Папа в жизни был мягким, добрым человеком, но в творчестве не терпел манипуляций. Он всегда интуитивно шёл за своим талантом. Не выносил диктата, когда ему предлагали ставить ура-патриотические спектакли или заставляли вводить «нужных» артистов. Не удавалось на него давить и партийным боссам - он всегда умел обыграть, похулиганить и обойти директиву. И не подкопаешься! Правда, сколько сил на это уходило…
И всё же он счастливо работал - ставил и Шекспира, и Островского, и Чехова.
«Театр будет умирать»
- Он ушёл в 61 год. Театр был обездолен. Как удалось справиться с потерей?
- Последнюю премьеру, потрясающий спектакль «Даму с собачкой», папа не увидел. И сразу после его кончины постановка стала умирать. Пришлось её снять. Дальше - хуже. И однажды я встретила его друга-писателя: «В театре стало так плохо без него. Когда же это закончится?» - «Дальше будет ещё хуже, театр будет умирать, пока не дойдёт до дна и не возродится в новом качестве».
Потом, конечно, были яркие периоды - например, в начале 2000-х ставили «Турандот». Роман Виктюк создал потрясающий спектакль с нижегородскими актёрами - «Мастер и Маргарита». Но всполохи не превратились в полёт. И таких периодов было много.
- Если ТЮЗ Наравцевича театралы рисуют яркими красками, то с приходом в 2006 году Вячеслава Кокорина театр будто погрузился во мрак.
- С ним связан очень интересный период в ТЮЗе, хотя, конечно, я не абсолютная его поклонница - именно из-за мрачности его таланта. Кокорин - очень талантливый режиссёр, но тёмный художник. Со спектаклем «Последние» по Горькому мы даже номинировались на национальную премию «Золотая маска», и актёрам нравилось с Кокориным работать, но эта работа была в эмоциональном плане очень тяжёлой.
Когда ему на смену пришёл Владимир Золотарь, мы тоже ощутили такой взлёт…
-… который в 2009 году закончился протестом актёров и голодовкой. Вы были одной из тех, кто поддержал Золотаря, которого откровенно из театра выживали. Как вы решились на отчаянный шаг?
- Я безумно восхищалась Золотарём. Он, конечно, кардинально отличался от отца. Приходя на репетицию, Володя видел весь рисунок сцены, он диктовал актёрам свои условия, просчитывал всё (мы между собой его звали «Вовка-башка»). Ярких заявок было много, но порой актёры и зрители за ним не успевали. Спектакль заканчивался, а публика не успевала опомниться. Нужно было её воспитывать, но для этого не хватило времени.
Я поддержала тогда ребят, потому что не могла по-другому. Понимала, что Золотарь - это театр, и мне было бы стыдно отойти в сторону.
Мы голодали, а власти по телевизору говорили: мол, они дурака валяют, просто работать не хотят. Это был отчаянный шаг, который привёл к определённым результатам - Володе как главному режиссёру дали возможность работать при худруке Викторе Симакине. Но… Золотарю было тесно, а смысла его удерживать никто, кроме нас, не видел. И он ушёл. А театр мог бы стать другим…
Центр молодости
- Каким должен быть современный театр юного зрителя?
- Формы могут быть разными. Главное - чтобы было содержание, чтобы театр был живым, чтобы бурлила творческая жизнь, где каждый бы хотел оставить след, а не думал только о размере зарплаты. Тогда будут и яркие спектакли, и поклонники. Нужны хорошие спектакли для детей - зрителя надо воспитывать с юности. Порой ТЮЗы обвиняют в засилье взрослого репертуара. Должны быть постановки для всех. ТЮЗ должен быть центром всего нового, свежего и молодёжного!
Аплодисменты за упокой 
Обещал и вернулся. Чего хочет нижегородская публика?