Гордиться славою. Как воспитать патриотизм через 80 лет после Победы?

Когда я была совсем маленькой, у меня был особенно желаемый ящичек для игр. В нем хранились ужасно притягательные штуки непонятного назначения. Это были многочисленные дедовы медали и наградные знаки — дед воевал под Ленинградом.

Их было очень много — к боевым наградам добавлялись многочисленные юбилейные. Мама с бабушкой играть с медалями категорически запрещали, но дед под натиском моих просьб иногда сам давал мне заветный ящичек. Второй дед медалей не показывал, мне почему-то долгое время не приходило в голову, что он воевал, но уже после его смерти я нашла дедушкины фронтовые дневники и воспоминания о наступлении на Берлин.

Оба моих деда никогда и ничего сами на рассказывали о той войне. Но само их присутствие в моей жизни оказывало какое-то незримое, но очень серьезное влияние на мое отношение к вопросу.

За давностью лет

«Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно, не уважать оной есть постыдное малодушие», — эта цитата Александра Сергеевича Пушкина не теряет актуальности. Особенно сегодня, когда мы живем в эпоху исторического беспамятства и связанных с этим многочисленных манипуляций. Но когда заходит речь о воспитании патриотизма, забывается один важный момент — отдалённость событии той войны и связанная с этим потеря их актуальности для нынешних детей и подростков.

Смотрю по собственной семье: мои бабушки и дедушки были если не участниками, то очевидцами Великой Отечественной войны. Она затрагивала каждого, касаясь всего устройства жизни, — это был личный опыт, часто трагический, прикипевший, как вторая кожа.

Спасённые поколения. Операцию «Дети» воплотили на сцене театра Подробнее

За что воевали прадеды

Детство моих родителей пришлось на послевоенные годы. Тогда всё ещё было очень близко, в каждом дворе жили ветераны, вдовы, дети не вернувшихся с войны солдат. Опыт проживания войны для моих родителей был хотя и опосредованным, но тоже личным и важным.

И даже для моего поколения это все ещё собственный опыт, потому что связан для меня с любимыми дедушками, с сидением у них на руках, их голосом, запахом. Они важная часть моего детства, а, следовательно, их опыт — часть моего мировоззрения.

Мои дети ничем таким похвастать не могут. Для них Великая Отечественная война так же далека, как Октябрьская революция или Отечественная война 1812 года. То есть важно, но не близко. В самом деле, в восприятии ребенка что 80 лет, что 280 — одинаково отдалённые цифры.

Тут хочется вспомнить еще одну цитату известного писателя и публициста, одного из самых известных военных корреспондентов — Ильи Эренбурга: «Война сложна, темна и густа, как непроходимый лес. Она не похожа на её описания, она и проще и сложнее. Её чувствуют, но не всегда понимают её участники. Её понимают, но не чувствуют её позднейшие исследователи. Вероятно, историк, правильно оценив всё значение переправы через Днепр, представит эту переправу иной: он невольно приведет её в порядок. Он приоденет бойцов, побреет утомленных переходами сержантов, смахнёт пыль с гимнастёрок офицеров. Он вряд ли увидит людей у костра, которые смутно думают о своих родных избах и которые говорят, что повар заладил кашу и что хорошо бы испечь картошку. Потомки меньше всего себе представят, что именно эти люди без понтонов ринулись на правый берег одной из самых широких рек Европы» («Красная звезда» № 266, 11 ноября 1943 года).

Так ли плоха эта отдалённость от войны каждого нового поколения? Совсем нет.

Разве не для того и воевали мои деды, чтобы у нас, их внуков и правнуков, было счастливое и незамутненное мирное детство? Оттого и не рассказывали они о войне, чтобы не передавать нам тот липкий пережитый ужас, который они пронесли через всю жизнь.

Немые свидетели. Как жил тыловой Горький в сороковые-роковые Подробнее

Личная история

Как же найти ту тонкую грань между необходимостью помнить и отсутствием актуальности воспоминаний?

Здесь снова можно вернуться к размышлениям Александра Сергеевича, который говорил о гордости за своих предков. Дело в том, что поэт говорил об этом не в масштабах страны, а в масштабах собственной семьи. Он очень серьёзно относился к истории своего рода и изучал её, уделяя этому достаточно времени. Например, он работал с архивными материалами, составил генеалогическое древо, и на основе собственных изысканий написал роман «Арап Петра Великого».

Переводя на современные реалии и сегодняшних детей и подростков, стоит сказать о важности понимания прошлого своей семьи, своего рода. Например, идея «Бессмертного полка», который задумывался как связь поколений, действительно пробудила интерес к истории воевавших дедов и бабушек.

Но интерес и почитание один раз в году — это не очень убедительно, если всё остальное время деды никак не фигурируют в семейных воспоминаниях. Эти воспоминания могут быть разными: каша «по рецепту, как учила бабушка», песня, которую любил дедушка, места, которые с ними связаны, — можно специально свозить туда детей... И многое другое. Я знаю привычки и присказки своей прабабушки, которая умерла, когда мне было три года, но знаю не потому, что успела их запомнить, а потому, что они часто звучали в рассказах мамы и бабушки.

В период пандемии, когда из-за карантина для горожан не было Парада Победы, мы с детьми вечер 9 мая посвятили исполнению фронтовых песен. Я специально подобрала те, что слышала от дедов. И когда мои дети пели те же песни, что их прадеды, в этом было что-то вызывающее мурашки.

Для любого человека, а особенно для ребёнка, патриотизм связан не с абстрактными лозунгами, а с любовью к конкретным людям, местам, традициям и со сходством со своими предками, которое хочется подмечать и оттого стремиться лучше понять их.

История страны — это всегда история живущих в ней людей и их семей. «Я горжусь своими предками» — звучит абстрактно. «Я люблю своих дедушку и бабушку» — конкретно и понятно.

Благодаря личным историям и связи поколений, через желание помнить и узнавать, спорить и принимать, заимствовать и переосмысливать опыт как раз и рождается настоящее чувство причастности к прошлому своей семьи, а, следовательно, и своей страны.