Зачастую мы относимся к посуде потребительски: главное – чтобы прочная была. А века назад сервизы, чайные пары, бокалы и блюда были настоящими произведениями искусства.
Увидеть хрупкую красоту с вековой историей теперь можно в музее «Усадьба Рукавишниковых» в Нижнем Новгороде. Здесь в обновлённых помещениях третьего этажа появились пространства для открытого хранения стекла и фарфора.
Настоящим произведениям искусства удивлялся nn.aif.ru.
Фаянсовая табуретка
В наши дни в музейном деле популярен формат так называемого открытого хранения: экспонаты хранят в специально обустроенном помещении, куда несколько раз в неделю приходят небольшие экскурсии. В запасниках Нижегородского государственного историко-архитектурного музея-заповедника (НГИАМЗ) хранится 320 тыс. экспонатов, а в фонде фарфора и стекла – более 7 тыс. экземпляров. Около 2,5 тыс. экземпляров теперь можно увидеть в открытом хранении фонда фарфора и стекла, расположенного в обновлённых помещениях третьего этажа «Усадьбы Рукавишниковых».
Входишь в хранилище, и дух захватывает от холодной хрупкой красоты, заключённой в открытые подсвеченные витрины. Под каждой оборудованы ящики, где хранятся остальные предметы коллекции, напомним, их более 7000. Некоторые экспонаты из витрин забирают на музейные выставки, на их место приходят запасные.
Часть экспонатов отреставрированы во Всероссийском художественном научно-реставрационном центре им. академика И.Э. Грабаря. Понятно, что не вся хрупкая красота смогла дойти до нас сквозь века в первозданном виде.
«Вот, посмотрите, флорентийское зеркало. Его деревянная рама была разбита на две части, значительно утрачена цветочная композиция из смальты, – подводит нас к одной из витрин хранитель фонда фарфора и стекла Нижегородского государственного историко-архитектурного музея-заповедника (НГИАМЗ) Ольга Яковук. – Сейчас зеркало в прекрасном состоянии. Очень тонкая работа реставраторов!»
Откуда же в нижегородском музее все эти сокровища? Самые крупные поступления датированы 1918-1919 годами, объясняет Ольга Яковук. После ленинского декрета о национализации недвижимости из богатых имений в музеи по всей стране свозили ценные предметы. В Нижегородской губернии в музей отправились богатства усадьбы графов Орловых-Давыдовых, князя Абамелек-Лазарева, барона Жомини, дворян Пашковых и других.
В 1923 году много хрупких ценностей доставили в Нижний Новгород из Шереметевского замка в Юрино, а чуть позже своей коллекцией поделился с нашим музеем Эрмитаж. В 1929 году сын нижегородского фотографа Андрея Карелина Рафаил передал в музей уникальную отцовскую коллекцию предметов старины: Карелин-старший любил использовать разную посуду и предметы интерьера, стилизуя съёмки.
Времена тогда были сложные, в книгах поступления предметов в хранилища музея была большая путаница, и порой трудно понять, откуда доставили тот или иной предмет. Например, кто были хозяева изящной табуретки – садовой курильницы, созданной из делфтского фаянса голландскими мастерами в начале XIX века? Неизвестно. В специальные отверстия фаянсовой табуретки вставляли благовония, отгонявшие насекомых.
Съели золото
Сегодня кажется кощунством есть с этих золочёных блюд, из этих вручную расписанных тарелок. Но Ольга Яковук обращает внимание на великолепное позолоченное блюдо из замка Шереметевых – оно потёрто и исцарапано вилками и ножами. «Хозяева съели золото», – объясняет хранитель.
А в числе предметов из сервизов Придворной конторы Зимнего дворца – бокалы, из которых, по легенде, пили российский император Александр I и Наполеон в 1807 году при подписании Тильзитского мира.
В открытом хранении можно увидеть блюдо работы французского керамиста эпохи Возрождения Бернара Палисси. Оно в своё время вызывало обмороки у особо чувствительных дам. Палисси был известным учёным своего времени и изобрёл уникальную технологию изготовления посуды. На оловянном блюде он раскладывал заранее умерщвлённых рыб, змей, ящериц, добавлял листья, раковины и заливал натюрморт гипсом. Слепок он заполнял глиной и отправлял в печь, а потом заливал готовое блюдо цветными поливами, секрет которых неизвестен до сих пор. Казалось, будто живность лежит на блюде, слегка залитая водой.
Эту диковинку в качестве развлечения выносили на пирах между переменами блюд. Некоторые дамы увиденного на званом обеде или ужине не выдерживали…
Во втором зале открытого хранения выставили часть предметов из знаменитого в Нижнем Новгороде клада из усадьбы Каменских, найденного уже в советские времена. Представители богатого купеческого рода были настоящими коллекционерами фарфора и стекла, везли предметы со всего света. После революции Каменские навсегда покинули Нижний Новгород. В 1973 году в их особняке на Верхневолжской набережной затеяли ремонт. Инженер по фамилии Воробьёв делал замеры и понял, что под лестницей есть ниша. В нише в ожидании старых хозяев лежали более 600 различных предметов, завёрнутых в дореволюционные газеты. «Воробьёв позвонил в милицию и в наш музей. Тогдашний директор с сотрудниками прибежали в особняк, сфотографировали каждый предмет клада. Думаю, во многом это позволило сохранить коллекцию», – уточняет Ольга Яковук.
Сервизные кладовые
Вернёмся к предметам из царских кладовых. Ольга Яковук признаётся: в огромном великолепии фарфора она особо выделяет работы завода Алексея Попова. Он приглашал на работу лучших скульпторов и живописцев тех лет, создававших уникальный фарфор и краски. «Обратите внимание, какой синий! Какое золото! Пластика, ботаника изображений, ручная роспись», – восторгается Ольга Николаевна.
На особом месте в музее – остаточные фрагменты великолепного киота для иконы из фарфора. Откуда он точно поступил в музей, неизвестно, но, вероятно, это был один из закрытых большевиками нижегородских храмов.
В последнем зале открытого хранилища – фарфор и стекло советского периода. В 1920-х годах ведущие художники изготавливали специальный агитационный фарфор, который поставляли только за рубеж. Как правило, это были сувенирные тарелки с яркими лозунгами. Например: «Мы зажжем весь мир огнем III Интернационала».
«Посетители часто спрашивают: «Сколько такая коллекция может стоить сегодня?» Она бесценна! Некоторые предметы существуют в единственном экземпляре».
Ольга Яковук показывает на стакан с двойными стенками работы крепостного Александра Вершинина. Таких в мире примерно два десятка, в России – восемь, причём один стакан похитили из музея в Ленинградской области пару лет назад.
Чем же ценен стакан Вершинина? По сути, один стакан вставлен в другой, между ними размещена объёмная аппликация из картона, мха, соломы и камешков. Слои сверху спаяны между собой при температуре около 2000 градусов. Как Вершинин это делал, не спалив горючие природные материалы внутри, физики и химики не поймут до сих пор.
Кстати
В открытом хранилище стекла и фарфора НГИАМЗ много мейсенского фарфора – настоящая мечта любого коллекционера посуды.
Это продукция мануфактуры, открытой в 1710 году в саксонском городе Мейсен. Там впервые в Европе изготовили настоящий твёрдый фарфор. Многовековые секреты производства мейсенского фарфора и красок до сих пор хранят в строжайшей тайне. Цена некоторых старинных экземпляров такой посуды может достигать нескольких миллионов рублей.