Документальный фильм Антона Белоусова и Юрия Немцова «Валенки RU» получил Гран-при на XIII Открытом всероссийском фестивале документальных фильмов «Соль земли» и победил в номинации на XI Международном кинофестивале «Свидание с Россией».
Какие тайные языки валяльщиков подслушали создатели фильма? Смогли ли узнать секреты мастерства оставшихся кустарей? Об этом «АиФ-НН» рассказал оператор и режиссёр фильма «Валенки RU» Антон Белоусов.
Баба Катя – не кинозвезда
– Антон, начиная снимать фильм о валенках, вы наверняка изучали, как был развит этот промысел в Нижегородской области. Что интересного удалось узнать?
– Известно, что валяльный промысел на нижегородской земле впервые появился в конце XVII века. Его активно осваивали в Неклюдове, Толоконцеве, Кантаурове. Позднее промысел распространился на близлежащие селенья. Сначала мы хотели снимать в Неклюдове, но выяснилось, что там старинный промысел не сохранился, хотя и сейчас есть целая фабрика, которая делает валенки.
Одним из больших центров валяльного промысла в Нижегородской губернии некогда было село Красное Арзамасского уезда. Мой соавтор, известный нижегородский телевизионный журналист и режиссёр Юрий Немцов, нашёл в этом селе женщину, которая когда-то вместе с мужем делала валенки, – бабу Катю. Около её дома до сих пор сохранилась стирня – изба наподобие бани, где валенки стирали в котле с кипятком, придавая им нужную форму. Мы хотели реконструировать стирню и положить историю бабы Кати в основу фильма, Юрий Немцов даже написал сценарий.
И вот мы приехали к бабе Кате, а она категорически отказалась сниматься! Убеждала нас, что валяльный промысел умер. И эта наша, казалось бы, неудача стала отличной завязкой для фильма.
– А валяльщиков-то в итоге в области нашли?
– География нашего проекта расширилась. Снимали валяльщиков из города Кинешмы в Ивановской области, из города Макарьев Костромской области, из села Урусово в Республике Мордовия. В Нижегородской области мы валяльщиков искали в Ковернинском районе, но там нас буквально послали… В итоге нашёлся только один кустарь из Павлова. Он стал одним из героев фильма.
Вообще, поиск героев для документального кино – дело очень сложное. Мало людей найти, их надо уговорить сниматься. Ещё сложнее – чтобы человек раскрылся перед камерой.
Многие документалисты мирового уровня говорят: успех твоего фильма прежде всего – это степень доступа к герою. На мой взгляд, Юрий Немцов может найти подход практически к каждому, у него настоящий талант общаться с людьми. Мне с этим сложнее, я по натуре интроверт. И как оператор предпочитаю за жизнью героев наблюдать со стороны, а не вмешиваться в неё.
Кто турыжит скребни?
– Из вашего рассказа получается, что валяльщики – народ скрытный. Хранят тайны ремесла?
– Это историческая память. Валяльщики всегда были при деньгах и во времена советской власти пережили гонения – их активно раскулачивали. Один из наших героев вспоминает, как в 1930-е годы в доме его родни проходили обыски и конфискация имущества. Выносили всё, вплоть до того что снимали валенки с ног маленьких детей.
Валяльщики всегда жили, как бы сейчас сказали, профессиональным сообществом. Более того, у них были свои тайные языки – жгонский и матрайский. Названия произошли от традиционного разделения валяльщиков на жгонов и матраев.
Жгонка – это отхожий промысел. Ремесленники-жгоны осенью, собрав урожай, уходили на Восток, оставались там на несколько месяцев, и делали валенки для местных жителей. На заработанные деньги покупали лошадей, пригоняли их домой и продавали. Жгоны даже делали специальные валенки выше колена, чтобы было удобно ехать на лошадях.
Работали жгоны с подмастерьями. При этом мастера не особо стремились свои умения передавать преемникам. Жгон-валяльщик в нашем фильме рассказывает, что на жгонке его мастер ушёл в запой, дело стоит, есть нечего, и подмастерье сам начал валять. Мастер это увидел и пошёл на подмастерье с топором.
А вот матраи жили оседло, строили около домов стирни и работали в основном семейным подрядом.
Жгонский и матрайский языки разные. Некоторые слова валяльщики придумывали сами, другие происходят из мёртвых финно-угорских языков, относятся к ветвям офенского языка. Но языки очень своеобразные. Например, на жгонском «топить печку» – «камышку шокшить», «беззаботный сконорился» – «самовар вскипел». На матрайском валенки звучат как «скребни», а работать означает «турыжить». По одной из версий, мастера, изготовлявшие валенки, придумывали эти языки, чтобы сохранить секреты ремесла от жителей других сёл и тем самым не допустить конкуренции.
– Герои вашего фильма по сей день зарабатывают, делая валенки?
– Для семьи валяльщиков Соколовых из Кинешмы – Валерия, его жены Ирины и двух дочерей, Светланы и Любови, – это основной вид деятельности, который, как я понял, приносит им неплохой доход.
Более того, они в Кинешме открыли Музей валенка. В музее хранится самый большой валенок в России высотой 168 см, и самые маленькие – всего по 6 мм.
Соколовы нам рассказывали, как валяли свой огромный валенок на полу в одной из комнат жилого дома. Этот валенок полностью бесшовный, а не сшитый.
Сейчас свой Музей валенка появился и в селе Красное Арзамасского района Нижегородской области.
Особый мир Поветлужья
– Вы назвали свой фильм «одой ручному труду». Зачем такой труд нужен в наш век технологий?
– Есть мнение, что интеллект человека находится на кончиках его пальцев. Многочисленные исследования учёных подтвердили связь интеллектуального развития и пальцевой моторики. И если не заниматься ручным трудом, а только трогать гладкий экран гаджетов, можно, грубо говоря, отупеть, перестать развиваться. Я с этим мнением согласен.
– Снимая фильм, вы проделали огромную работу, но картину явно увидит значительно меньше людей, чем очередной блокбастер. Не обидно?
– Действительно, мы съездили как минимум в десять экспедиций, сняли много часов материала, потом было года полтора монтажа. Но ограниченный круг зрителей – это данность документального кино: ты либо этим занимаешься, либо нет. А потом, сейчас много платформ в Интернете, где такое кино показывают, и оно очень востребовано у зрителей.
– Антон, вы как фотограф много и очень проникновенно снимаете нижегородский север. На ваш взгляд, в чём удивительная особенность этих мест?
– Поветлужье – это особый мир. Мои предки жили на Ветлуге. Сам я родился в посёлке Уста Уренского района Нижегородской области, но считаю себя ветлугаем. Исследователь фольклора и этнографии Нижегородского Поволжья профессор Николай Морохин считает, что ветлугаи – как жгоны и матраи, особое сообщество людей со своими чертами характера. Немногословные, суровые, немного подозрительные. У них нет своего языка, но есть свой говор, который ни с чем не спутаешь.
Я своим творчеством как могу привлекаю внимание к Поветлужью, показываю красоту этих мест, чтобы люди вдохновились этими кадрами и решили однажды там побывать.
Досье.
Антон Белоусов. Родился в 1979 году в посёлке Уста Уренского района Нижегородской области. В 2001 году закончил филологический факультет ННГУ Лобачевского по специальности «журналистика». В 2001-2010 гг. работал фотокорреспондентом в различных нижегородских СМИ. С 2013 года – оператор и режиссёр документального кино. Лауреат многочисленных конкурсов и фестивалей, член Союза фотохудожников России.
Купно за едино! Сколько раз нижегородцы помогали Родину спасать 
Село с синематографом. Удивительная судьба края мастеров