В последний вагон – на полной скорости
- Приглашение озвучить мультфильм было неожиданным. «Федота-стрельца» снимала та же компания, что и создала Алёшу Поповича, Илью Муромца, Добрыню. Они меня давно знают - я озвучивал героев в «Волшебнике изумрудного города», в «Карлике-носе». Семь лет назад я уехал из Петербурга, и мы потерялись. И вдруг один из продюсеров картины Александр Боярский позвонил мне:
- Витя, выручай!
Уже на полной скорости снимался фильм. Что-то не сложилось с актёром, который должен был царя озвучивать. И я прыгнул в последний вагон. Как пацан. И ударился в работу. Что интересно, я впервые озвучивал уже готового персонажа, нарисованного, созданного. Поэтому этот царь стал диктовать мне свои условия игры. Я никак не мог его поймать. Он мне всё время фигу показывал, издевался надо мной: «А ты там можешь? А я вот туда побегу, рукой махну». Я разозлился, вошёл во вкус и… обуздал его! И начал уже сам руководить процессом. Но мы здорово позанимались с ним боксом.
Царь маленький, шустрый, и я пытался хорошо «обслужить» картинку. А мне замечание сделали:
- Что это вы кричите? Почему у царя истерика? Где брэнд сухоруковского голоса?
Но это же другой персонаж, а не я, с другим характером. И со мной согласились.
Актёры, озвучивавшие мультфильм, были как дети. Уже непонятно какое существо стоит перед микрофоном, кривляется, ломается, играется. К концу смены не знаешь, как себя собрать.
К зрелости – через боль
- Чувствовали себя ребёнком, когда озвучивали мультик?
- Вообще актёры, озвучивавшие мультфильм, как дети. Уже непонятно какое существо стоит перед микрофоном, кривляется, ломается, играется. К концу смены не знаешь, как себя собрать.
Я не буду скрывать своё хорошее отношение к детям – я сам ещё ребёнок. Я очень часто удивляюсь. А любопытство и удивление – это качество юных. Сейчас их время, и чтобы их понять, надо не детям вдалбливать: «Я так не жил! Мы были другими!». Рожая и воспитывая детей, будучи рядом с ними, надо не вдалбливать им свою биографию, свои привычки, пристрастия, вкусы, а изучать окружающий мир вокруг них, время. Что говорить, я в начальной школе писал карандашом, и только весной второго класса нам разрешили взять ручку в руки. А у них сейчас компьютеры… у них всё другое. Поэтому чтобы заладить с детьми, нужно разобраться в мире, а значит и в самом себе. Чего-то принять, что-то изменить в себе. И пусть с чем-то мы не согласны. Нужно донести это до детей:
- Коленька или Машенька, я с этим не согласен, но ты смотри сам. Это может быть опасно, вредно потому-то. Но решай сам.
Ведь когда мы предупреждаем детей о вреде и злодействе – к примеру, не лазить в розетку, там электричество, он обязательно залезет. Оказывается, чтобы ребёнок вырос и стал умным, грамотным, толковым, мудрым, хитрым, он должно ошибаться, спотыкаться, он должен почувствовать боль (просто по Льву Толстому – Авт.). Тогда человек станет зрелым.
«Потрогать» сказку
- Виктор Иванович¸ не спорю, что важны в мультфильме картинка, голоса актёров. Но есть особое очарование первоисточника. Обращались к Леониду Филатову, когда готовились к роли?
- Сказку знаю с того момента, как она появилась. Филатова очень люблю, уважаю. Я мечтал играть эту сказку. Я думаю, Леонид Алексеевич замечательно бы отнёся к тому, что снимают мультфильм по его произведению. Он же и писал для того, чтобы её ставили, «трогали» любые руки и виды искусств – хотят рисовать, пусть рисуют, пусть поют, танцуют. Он был настоящий художник! Талантливый писатель, актёр, режиссёр. Ему хорошо сейчас на небе. Он, думаю, вместе с нами празднует. Потому что сделано всё от души, честно, с любовью, уважением. Будь он жив, я бы конечно благословения у него попросил, но разрешения спрашивать не стал бы. А вот фильм Сергея Овчарова «Сказ про Федота – стрельца» мне показался тяжеловатым, грузным, мрачным, даже мстительным. Будто режиссёр кого-то пытался этим фильмом наказать. Не было лёгкости, иронии, озорства Филатовского. А у нас есть (смеётся). Хотя я бы царя нарисовал бы покруче, посерьёзнее, посильнее (улыбается).
Коронованный бунтарь
- А вы мечтали о царских ролях?
- Никогда! И не думал. Мне каркали, что буду играть Ленина, Хрущёва, Опискина Фому у Достоевского или Акакия Акакича. И сбывалось! Могу признаться, что все мечты детства у меня осуществились: хотел быть актёром – стал, мечтал попасть в пионерский лагерь «Артек» - съездил, правда, в 50 лет. Я жаждал попасть в Индию и даже в юности писал письмо актёру Раджу Капуру (поёт). И в 2008 году мне удалось посетить эту страну. Поэтому я, шутя, говорю, все мои мечты детства закончились – остались одни желания. И главное из них – оставаться нужным, востребованным. Во мне ещё много хорошего. Ещё есть потенциал, который хочется оставить зрителю. И ничего в этом плохого нет. И царя можно поиграть. Хоть чёрта, хоть царя. Бога не стал бы играть – нет для этого примера. Это странно, если кто-то берётся играть дух святой. А всё остальное можно. Для меня царь – это должность.
- В вашем актерском багаже есть ещё и Павел I.
- Да, картина «Бедный, бедный Павел», была для меня одной из самых ключевых. У меня было много ролей ярких, криминальных, бунтарских, кромешных, безбашенных. И вдруг меня приглашают на роль царя. Это была революция в моей жизни.
Кстати, недавно мне опять повезло - меня пригласили в театр Моссовета на роль царя (!) Фёдора Иоанновича в спектакль «Царство отца и сына». Попробуем ещё поцарствовать (смеётся).
Как «Уроды» на «Брата» заработали
- А какие ещё ключевые фильмы для себя можете отметить? Ведь в 2009 году исполняется 20 лет вашей актёрской карьере. У вас, насколько я знаю, за плечами 56 картин.
- Да уж, несмотря на то, что я плюгавый, ростом невысок, не герой-любовник и уши у меня разные, у меня более 10 главных ролей. Разумеется, не могу сказать – вот это любимая роль, а это нет. Они же обидятся (улыбается). Они мне все родные и сделаны мной. Я их охраняю и берегу. Но, действительно, есть картины, по которым можно судить о моём таланте и диапазоне. И это далеко не «Брат» или «Брат2» Алексея Балабанова.
Это «Комедия строгого режима» 1992 года по Довлатову. Это фильм «Про уродов и людей», тоже Балабанова. Именно благодаря этому фильму появился «Брат». Балабанов снял «Замок» по Кафке, получил главный приз на фестивале в Суздале. Ему положены были деньги на съёмки следующей картины. Он приносит сценарий «Ехать никак нельзя» (потом он стал называться «Про уродов и людей»). А комиссия, которые деньги выдаёт, заартачилась:
- Что это за пропаганда порнографии и садомазохизма?! Мы на это безобразие денег не дадим.
- Ну и чёрт с вами! – сказал Балабанов. – Я сам заработаю.
Уехал в деревню, за две недели написал сценарий «Брата», нашёл на «Кинотавре» Сергея Бодрова. И получился фильм. Таким образом, заработал денег на «Уродов и людей», где я снимаюсь в одной из главных ролей, даже под собственным именем. И пусть это кино в стиле арт-хаус, пусть немного мрачное, его стоит смотреть.
И после этого инвесторы повалили, и мы взялись за «Брата 2». Сергей Бодров прочитает сценарий, позвонит мне:
- Поздравляю, Витюш, это твой фильм!
Только потом я понял, что он имел в виду. Этот фильм был написан под меня. В нём моя сущность. Но эта роль не ключевая в моей жизни - есть, и, слава богу, хорошо, что сделала меня популярной.
Не могу не вспомнить «Остров». Это роль дала мне возможность продемонстрировать зрителю свою успокоенность, умиротворённость, созерцательность, философичность. Я мог никем, ничем. Меня вообще не видно.
В Горький - зайцем
- А «Жмурки» Алексея Балабанова?
- Могу вспомнить этот фильм из уважения к вашему городу. Балабанов вообще любит Нижний Новгород, он здесь учился, много снимал. У него здесь куча друзей. Он часто признавался: «Если бы так не сложились обстоятельства, что я работаю в Москве, я бы переехал в Горький». Я и сам связан с вашим городом. Поясню, как. Я сам из Орехово-Зуево. И когда я мечтал стать в актёры, конечно, замахнулся на Москву, потому что билет на поезд дешевле, чем до Горького. Конечно, я понимал, что денег мне хватит только до столицы – мама мне 10 рублей на билет до Горького только в один конец денег никогда не даст. Поэтому решил для себя, если не поступлю – ведь Москва недосягаема, там все свои да наши, всё по блату, элита, богема - поеду в горьковское театральное, пусть даже зайцем, между вагонами, но доберусь. Ваше училище очень котировалось в то время. Была сильная театральная школа, лучше, чем в Ярославле.
У меня здесь всегда хорошее настроение – по морде не давали, шапку не снимали, поддельный билет не подсунули. Пока плохого не было. Но если будет, поделюсь.
Отравиться кино
- Вы ведь не раз приезжали в наш город со своими театральными постановками. Вспомнить ваш последний спектакль «Игроки» с Олегом Меньшиковым.
- Спектакль прошёл на ура. Зритель здесь грандиозный. У нас был триумф. Нам аплодировали, как будто мы «Биттлз». Кричали «Браво» (изображает рёв толпы). Пыль столбом стояла. Это замечательно. Вообще Меньшиков блистательный актёр, и режиссёр чудесный – всё слышит, всё понимает. У меня два таких партнёра – Олег и Максим Суханов. Стоишь с ними на сцене, и оторопь берёт – играют ли они или живут. Уж я игрунчик. Но и я теряюсь. Он сейчас приступает к новому спектаклю, весёлому, танцующему, и снова меня позвал. И мы постараемся приехать в Нижний.
Могу признаться, что кино меня не сильно баловало, особенно в начале карьеры. Ведь почти до 40 лет не снимали. Я попил, попил, и стал жить театром. Тогда я и сказал: «Кино – это дача (которой может и не быть), а театр – это дом, он обязателен». Но потом кино поманило меня, закормило, занаркотило. И сейчас я говорю: «Прости театр, но кино для меня сейчас отрава». Но я люблю театр больше: там общение со зрителем каждый день, это искусство одного дня, и поэтому ты всё время ощущаешь законченность, финал, отсюда и адреналин – нужно выложиться до конца.
Кстати
- В этом году я попросил у Деда Мороза, чтобы не пугали кризисом. Ведь нагнетают обстановку, чтобы обмануть, объегорить. Отсутствие ролей тоже объясняют кризисом.
Я стараюсь не падать духом. И пусть выгляжу всё бодрее и бодрее – это я притворяюсь. Вот сейчас выйду из комнаты и весь скукожусь (смеётся). Я должен держаться. С другой стороны, у меня есть домик в Карелии – 6 соток. Правда, обокрали недавно, бензопилу забрали, тачку. Но жить можно. Поэтому в кризис будем продавать овощи на рынке. Я не постесняюсь. Кто-то бутылки сдаёт после своей звёздной жизни, а я буду продавать овощи.
Но, даже если актёром приглашать не будут, в режиссуру не пойду – мне бы в себе разобраться, а режиссура – это ответственность за всех. А я эгоист, я за себя отвечать привык, я сволочь, я трудный клоун (смеётся).
Фото Татьяны БЫКОВОЙ
Катя Вилкова мечтает... о мужских ролях 
Михаил Ефремов: С похмелья играть труднее. Особенно в театре