Последний "варяг"

Было много торжественности, почестей, патетических слов. Но за всей этой суматохой как-то позабыли о людях, совершивших подвиг. А ведь они жили среди нас. И зачастую совсем рядом. Как, например, Илья Яковлевич Илюшечкин, который прожил долгую и скромную жизнь в Починках и умер в возрасте 94 лет самым последним из “варягов”.

«Да вознесет вас Господь»

В ПРОВИНЦИАЛЬНОМ городке все прекрасно знают матроса-артиллериста легендарного крейсера. В местном музее на самом видном месте лежит его бескозырка, висят фотографии и медаль с надписью “Да вознесетъ васъ Господь въ свое время”, которая была вручена императором Николаем II всем без исключения членам “варяжской” дружины в апреле 1904 года. На здешнем кладбище, под боком у храма, аккуратная могила. С портрета на памятнике смотрит молодой парень с лихо закрученными усами, в бескозырке. На ней, правда, надпись не “Варяг”, а “Астрабат”. Так назывался корабль, на котором матрос Илюшечкин служил уже после знаменитой битвы при Чемульпо.

Родня Ильи Яковлевича в Починках тоже имеется. До сих пор здесь живет приемная дочь последнего моряка “Варяга” Глафира Павловна Седова. Она прекрасно помнит и своего покойного отца, и его рассказы о том роковом бое:

- Вспоминал он “Варяг” и товарищей своих постоянно. Ходил в тельнике и бескозырке, хотя всю жизнь работал кузнецом. Капитана крейсера Руднева просто за бога почитал. И к главному событию своей жизни возвращался постоянно. Даже рукописные воспоминания по просьбе нашего краеведческого музея набросал.

Историю «пересушили»

НЫНЕ описание событий на борту “Варяга” превратилось в заурядное клише. Обычно сообщается, что 27 января 1904 года “Варяг” и канонерская лодка “Кореец” оказались блокированы на рейде корейского порта Чемульпо 14 японскими кораблями. В этот же день капитан крейсера Всеволод Руднев получил ультиматум от японского контр-адмирала Уриу с требованием сдаться. Руднев спешно на борту британского крейсера “Тэлбот” встретился с капитанами стоявших здесь же иностранных кораблей. В помощи “Варягу” фактически было отказано. “Союзники” ограничились лишь формальным протестом в адрес японцев. В этой ситуации русский капитан принял решение идти на прорыв. О дальнейшем в основном судят по знаменитому рапорту Всеволода Руднева. В 11.20 “Варяг” и “Кореец” снялись с якоря. Уже спустя 25 минут флагман японской эскадры тяжелый крейсер “Осама” дал по русским кораблям первый залп. Бой с многократно превосходящими силами противника длился недолго. Еще не было и часу дня, когда “Варяг”, потерявший из 570 человек более 100 убитыми и ранеными, вместе с “Корейцем” вернулся на рейд Чемульпо. После этого офицеры приняли решение затопить военные корабли.

Совсем иное впечатление по сравнению с сухими строками исторических выкладок производят написанные на шести листах неровным почерком записки простого матроса-артиллериста Ильи Илюшечкина, озаглавленные как “Мои воспоминания о военной службе на крейсере “Варяг”.

«Послушайте, братцы!»

САМЫЕ горячие и трогающие душу страницы этого повествования, конечно, посвящены событиям в Чемульпо. Начинаются они с пронизанного искренним чувством обращения Руднева к экипажу “Варяга” после получения ультиматума от японцев.

“Послушайте, братцы, что нам пишет японский генерал... “Русским судам “Варягу” и “Корейцу” приказываю сняться с якорей и уйти из бухты Чемульпо до полудня. Не уйдете, вернусь со всей эскадрой и возьму вас в плен в бухте на якорях”. После этого Руднев говорит: “Братцы, попали мы во внезапную ловушку. Давайте вместе решать, как нам из ловушки выбраться. Трудно нам придется: у “Варяга” крыльев нет, на берегу японские войска, в проливе 14 военных судов. Если они нас не пропустят в открытое море, будем с ними биться до последней капли крови, а в плен не сдадимся”.

“Потом Руднев поехал на английский крейсер, - продолжает Илюшечкин, - собрал всех иностранных капитанов. Просил, чтобы они своими крейсерами проводили “Варяга” и “Корейца” до открытого моря. Капитаны согласия не дали. Тогда Руднев им сказал по-французски: “Значит, мой крейсер “Варяг” - кусок мяса собакам” - и, не прощаясь, вернулся на корабль. Здесь офицеры решили одни идти с “Корейцем” на прорыв. А если не прорвемся, взорвем “Варяга” и “Корейца” на месте боя, но в плен не сдадимся... В 10 часов был обед. После зарядили все 36 орудий, достали взрывзапас и зарядили 6 минных аппаратов, провели шнуры в минные погреба для взрыва “Варяга”. В 11 часов все наверх, по местам, с якоря снялись и полным ходом пошли мимо иностранных судов, прощались с ними, кричали “ура”.

Краснознаменный крейсер

ДАЛЬШЕ лаконичные мемуары последнего “варяга” переходят на сам бой. “40 километров отошли от бухты Чемульпо, стало видно японскую эскадру. На крейсере “Осама” подняли сигналы сдаться без боя. Мы на сигналы не обращали внимания, шли ближе к эскадре. Японцы увидели, что “Варяг” флаг не спускает, стали пугать нас с “Осамы” и бросили 10 разрывных снарядов, мол, куда вы прете на такую силу, сдавайтесь. А потом открыли ураганный огонь со всех крейсеров. На “Варяге” просигналили боевую тревогу, мы подняли боевой красный флаг и начали бить врага с правого борта со всех орудий. Спустя совсем немного Руднев передает: “Братцы! Крейсер “Осама” горит!” Потом осколки попали в боевую рубку. Около Руднева убило двух квартирмейстеров, ранило Руднева и рулевого... Тут команда загудела: “Руднев убит!” Но он вышел на палубу, весь в крови, забрался на мостик и кричит: “Братцы! Я живой! Цельтесь хорошенько, осталось только три тяжелых корабля, может быть, прорвемся...”. В это время японцы стали нас бить бронебойными снарядами. Корабль пробило в пяти местах. Вода хлынула внутрь судна в угольные ямы и стала подходить к топкам котлов и машинному отделению. Откачивать воду не успевали. Руднев и здесь не растерялся, повернул “Варяга” обратно к Чемульпо. Мы немножко отошли, заделали пробоины матами. Сражаться больше не было возможности, поэтому приказ был идти обратно в бухту. Японские крейсеры гнались за нами всю дорогу, стреляли, хотели потопить. Но в бухту за нами не пошли: побоялись иностранных кораблей... Мы дошли до старого места, отдали якорь, собрали убитых и раненых. Руднев спрашивает офицеров: сколько убитых - 34, сколько раненых -188, сколько выпущено снарядов - 1105. Услышал последнее и добавил: “Вот сколько мы бесплатно дали адмиралу Уриу на закуску!” После этого старшие офицеры приняли решение затопить “Варяга”. Команду забрали иностранные крейсера: итальянский, французский и английский. Они послали к “Варягу” шлюпки. Сначала сняли тяжелораненых, потом остальную команду. Руднев последний спустился, сказал на прощание: “Спи, герой “Варяг”, крепким сном после горячего боя”. “Варяг” погрузился в воду, затонул на свой раненый левый бок. “Корейца” взорвали в 6 часов вечера...”.

Некоторые детали боя, о которых Илья Илюшечкин рассказывал своим родным, не нашли отражения в мемуарах.

- Частенько он вспоминал эпизод перехода на иностранные корабли, - рассказывает Глафира Павловна. - Причем особенно любил один момент. Когда наших раненых ребят снимали с крейсера, первым, кто прыгнул в шлюпку, оказался поп. Уж с каким ехидством он про это рассказывал! Недолюбливал у меня папа священников. Не знаю, может, именно из-за этого случая.

Русские моряки вернулись в Россию на иностранных судах. В апреле 1904 года они, обойдя вокруг мыса Доброй Надежды, вошли через Дарданеллы и Босфор в Черное море и высадились в Одессе. К тому времени вся страна уже знала о подвиге “Варяга”.

Потом был краткий период почестей, поездок по столицам, награды. Ну а потом снова служба в Ленской флотилии на судне “Астрабат”. После революции матрос вернулся в родные Починки и оставшуюся жизнь честно проработал кузнецом. Советская власть о “варягах” вспомнила не скоро, только в 1954 году, когда всех ветеранов боя под Чемульпо собрали и Климент Ворошилов лично вручил им медали “За отвагу”.

- Что вспомнили о них, рад он был безмерно. Да и вообще по жизни он был человеком веселым. Голос и слух имел хороший, на гармони играл неплохо, несмотря на то что в том бою на левой руке пальцев лишился. Вообще, был маленький, шустрый. Этакий опенок. Совсем даже на кузнеца не похож.

- Ну а любимая его песня, конечно...

- Конечно, “Варяг”. Он как ее затянет, голос дрожит. Под старость иной раз уж и заплачет...

На фото:
Илья Илюшечкин немного не дотянул до 100 лет.
Глафира Павловна до сих пор вспоминает отца

Фото Александра ПЕТРОВА

Смотрите также:

• «Роман погиб геройски». Нижегородец с подлодки «Комсомолец» →
• Таёжное приключение →
• Комсорг разведки →