Можно ли предотвратить рак у детей? Почему со здоровым взрослым порой сложнее, чем с заболевшим малышом? Сколько спасённых маленьких жизней на счету у детского онколога?
Об этом «АиФ-НН» узнал у заведующей отделением гематологии и химиотерапии Нижегородской областной детской клинической больницы Ольги Плаксиной – лауреата национальной премии «Мы будем жить» в номинации «Детский онколог».
Дети и стресс
Злата Медушевская, «АиФ-НН»: Ольга Ивановна, как получилось, что областью ваших профессиональных интересов на долгие годы стала именно детская гематология?
Ольга Плаксина: Я даже врачом не особо хотела стать. Но моя старшая сестра об этом мечтала и с третьего раза всё же поступила в мединститут. Следом за ней студентом-медиком стал брат. Когда пришло время мне выбирать вуз, почти автоматически я решила следовать за родными.
Гематологию как специальность тоже выбрала, по сути, случайно. Студенткой я представляла себя инфекционистом, но, когда училась в ординатуре, попала в гематологию на базе детской областной больницы. Помню, перешагнула порог отделения и поняла: это моё.
Но одновременно возникло ощущение паники: что я делала шесть лет в институте? Я ничего не понимаю, не знаю и не умею!
Однако постепенно всё стало получаться. Видела, как выздоравливают дети, и понимала, что это зависит от моего профессионализма как врача. Это тоже сыграло роль. К тому же у меня был прекрасный наставник – А.В. Шамардина.
– В одном из своих интервью вы сказали, что с гематологией связаны очень многие области медицины. Это означает, что врач-гематолог должен знать и уметь больше своих коллег?
– Большая часть гематологических пациентов – это онкобольные, дети, которые получают химиотерапию. Это сложная и токсичная терапия, она действует не только на патологические клетки, но, к сожалению, и на здоровые.
Проблемы у таких пациентов могут быть разные – от токсических осложнений до инфекций любой сложности и экзотичности. В патологии важно вовремя разобраться и своевременно начать её лечить. У нас в отделении много неотложных ситуаций, врачи имеют навыки реанимации больных.
– Всё же почему у детей возникают заболевания крови?
– По сути, это естественный отбор. У нас у всех есть противоопухолевый иммунитет. В какой-то момент случается дисбаланс, и работа иммунитета нарушается. Клетки, которые должны проходить определённый жизненный цикл, начинают делиться в бешеной прогрессии.
Стресс – понятие широкое. В случае с детьми крайне сложно сказать, что конкретно дало старт заболеванию.
Но по своему опыту работы могу сказать, что после лета часто наблюдается поступление новых пациентов. Причина – инсоляция, смена климата, часовых поясов. Но и это лишь некий спусковой механизм для болезни, а не её причина.
Прогнозировать невозможно
– Существует ли профилактика той же гематоонкологии у детей?
– В детском возрасте прогнозировать и предупредить начало онкозаболевания невозможно.
Существует чёткая статистика: один ребёнок на 100 000 детского населения заболевает острым лейкозом и т. д. Это не наследственные заболевания. Часто родители наших пациентов терзают себя вопросами: чего я недодал, раз ребёнок заболел? Я всегда говорю: не корите себя. Надо концентрировать все силы на том, чтобы ребёнок выздоравливал.
Количество коек, штат сотрудников нашего отделения формируют на этой базе. В среднем это от 22 до 25 пациентов в год в возрасте от двух до восьми лет. Колебания происходят лишь в зависимости от демографической ситуации. Больше всего дети в Нижегородской области болеют острыми лейкозами, дальше идут злокачественные лимфомы.
– Насколько медицина шагнула вперёд в лечении заболеваний крови у детей?
– В детской гематологии медицина не просто шагнула, а скакнула вперёд. Главное – в России появились чёткие протоколы лечения. Они определяют интервал лечения, которое ребёнок должен пройти до момента выздоровления. Лейкозы, в зависимости от степени сложности, лечатся от восьми месяцев до двух лет.
Протоколы регламентируют препараты, какие вводятся пациенту в определённое время в чётких дозах. Благодаря таким методам лечения выздоравливает от 90 до 95% больных детей.
– Проводятся ли в вашем отделении операции по трансплантации костного мозга?
– Делаем несложные операции. В определённое время был кадровый голод. К счастью, сейчас в детскую гематологию приходят молодые кадры.
Нижегородская область активно участвует в пополнении Российского банка доноров костного мозга, поскольку лишь в 25% случаев донором костного мозга для ребёнка может стать родной брат или сестра. Чем больше людей задействованы в этом процессе, тем быстрее будет найден донор для больного человека. К тому же доставить костный мозг из-за границы сложно, и если донор из другой страны, стоимость процедуры высока.
«Ребёнок выздоровел – вот настоящий кайф для врача»
– Как вы относитесь к случаям, когда родители всеми силами стремятся отправить ребёнка лечиться за рубеж? Откуда такое недоверие к российским врачам?
– Мы пережили 1990-е годы, когда с лекарствами, оборудованием, кадрами были большие проблемы. Хотя и в то время в нашем отделении не умер ни один ребёнок из-за отсутствия лекарств!
Наверное, от тех лет остался в душах людей след. Потом, как я уже говорила, гематоонкология у детей случается вдруг. Родители в панике: надо куда-то срочно ехать, ребёнка спасать. Когда в наше отделение поступает маленький пациент, мы объясняем родным, что успешно лечиться можно и здесь. В последний раз мы рекомендовали отправить ребёнка на лечение за границу 10 лет назад.
Честно, за годы работы я уже научилась определять психотипы родителей, понимаю, чего от них ждать. Есть люди, на которых надо прикрикнуть, чтобы оборвать цепочку стресса и привести в чувство. Сложнее, когда та же мама от горя глубоко уходит в себя и даже поплакать не может. К счастью, у нас есть в штате психолог, и сестринский состав в чём-то родителям может психологически помочь.
– Ольга Ивановна, что вы как врач ощущаете, когда ребёнок выздоравливает?
– Недавно сидела и думала, каким словом можно описать это чувство. Наше русское слово «удовольствие» не вмещает того спектра эмоций, которые ты испытываешь, когда ребёнок выздоравливает. Это кайф.
Многие годы я не теряю связи со своими некогда маленькими пациентами. Они присылают мне фото со свадеб, приносят показать своих детей. Порой со мной очень личные темы обсуждают. И счастье ощущать, что я им стала почти родным человеком!
– А как сами восстанавливаетесь?
– Спорт! Он прекрасно освобождает голову от ненужных мыслей. И в отпуск я всегда уезжаю из города, иначе покоя мне не будет. Близкие во всём поддерживают: эта команда всегда на моей стороне!
Досье
Ольга Плаксина. В 1989 г. окончила педиатрический факультет Горьковского медицинского института. Детский гематолог высшей квалификационной категории. Член Российского общества детских гематологов и онкологов. Общий стаж работы – 31 год.
Глава нижегородского минздрава — о старых больницах и новых технологиях 
Нижегородский врач Ольга Плаксина признана лучшим детским онкологом РФ 
Новый консультационный центр для онкобольных открылся в Нижнем Новгороде 
Центр ядерной медицины для диагностики рака построят в Нижнем