Творческая жилка есть у многих, дар – у единиц. Наталия Панкова – нижегородский художник, известный во всем мире, и, безусловно, один из самых позитивных живописцев наших дней. Её яркие картины способны раскрасить самые серые будни.
Почему в искусстве «современный» не всегда означает «модный» и когда концепция важнее эмоции, «АиФ-НН» узнал у художника, участника объединения «Чёрный пруд» Наталии ПАНКОВОЙ.
Время органичного искусства
Злата Медушевская, «АиФ-НН»: – Наталия, вы уже много лет состоите в творческом объединении «Чёрный пруд». В этом году оно отметило 35 лет с момента создания, в «Рекорде» открылась юбилейная выставка. Зачем художникам вообще объединяться? Обычно творцы любят уединение…
Наталия Панкова: – Художники действительно любят быть наедине с самим собой. Но настоящие творцы всегда стремятся быть свободными.
В советские годы этой творческой свободы не было совсем. Например, продавать свои работы, выставляться нельзя было без одобрения Союза художников СССР. У неформальных музыкантов в те времена были квартирники, а у художников – квартирные выставки, куда приходили поклонники такой живописи, коллеги-художники, коллекционеры, а порой и сотрудники КГБ – вдруг мы валютой торгуем, прикрываясь искусством?
Художники, которые вошли в творческое объединение «Чёрный пруд», писали свои работы в совершенно не схожей с соцреализмом манере. Она шла от традиций русского и европейского искусства начала XX века, непопулярных в СССР.
Неофициально объединение чернопрудовцев возникло в начале 1970-х годов. Оно выросло из многолетней дружбы горьковских художников Геннадия Урлина, Якова Васильченко, Галины Каковкиной и Алексея Сахарова. В 1987 году появилась возможность делать выставки на городских площадках, в киноцентре «Рекорд». В Нижнем Новгороде ничего подобного прежде не было! Выставки собирали огромное количество людей. Было ощущение живого, органичного искусства, и при этом талантливого.
Возвращаясь к вопросу о камерности творчества, в объединение «Чёрный пруд» на волне успеха пытались вступить многие молодые художники. Но чернопрудовцы принципиально решили, что не будут делать второй Союз художников, а останутся группой друзей-единомышленников со своими глубокими творческими и человеческими ценностями.
Я примкнула к объединению через год после создания. Ребята увидели мои работы и предложили сделать персональную выставку в «Рекорде». Я о таком в 22 года даже мечтать не могла…
– У вас был очень удачный старт. Легко ли быть молодым художником в наши дни?
– Конец 1980-х – начало 1990-х годов, несмотря на все сложности, были временем колоссального интереса к российскому искусству, особенно к живописи. Оказалось, что у нас есть много таланливых творцов, не имевших возможности выставляться в СССР.
Но художнику во все времена нужна настоящая творческая среда. Помню, в начале 1990-х годов встретила ребят из Союза художников России. У них первый вопрос: «Сколько картин продала? Сколько заработала?» Прихожу к чернопрудовцам, и мы говорим о творчестве, анализируем наши работы, ищем пути дальнейшего развития. Эта уникальная среда и сформировала меня как художника. Иначе я бы всё равно занималась искусством, но оно точно было бы другим.
На мой взгляд, ребятам, которые в наши дни начинают творческий путь, намного сложнее, чем тогда было нам. Сейчас многое доступно. Например, плати – и выставляйся. Сложно не потеряться, найти свой путь, не пойти на компромисс с самим собой ради заработка. И зрителю всё сложнее понимать, где оно, настоящее искусство.
В 1990-е годы российские музеи охотно приобретали у художников картины, сейчас такого практически нет. Ушла важная традиция. Востребованность для художника — это очень важно! Мои картины тогдашний первый губернатор Нижегородской области Борис Немцов приобретал и дарил высоким гостям – премьер-министру Великобритании Маргарет Тэтчер, министру иностранных дел Франции Алену Жюппе.
С другой стороны, хорошо, что сейчас есть много выставочных площадок, где молодому художнику можно заявить о себе. Доступны хорошие материалы для творчества: холсты, краски, кисти.
Когда без живописи не жить
– Работы художников «Чёрного пруда» для своего времени были очень прогрессивными и при этом с восторгом воспринимались простыми людьми. В наши дни современное искусство, скорее, для избранных ценителей. Зрители изменились или творцы?
– В мировом искусствоведении есть два разных понятия – сontemporary art и modern аrt. У нас их часто переводят буквально, как «современное искусство». На самом деле это совершенно параллельные истории.
Сontemporary art – направление более молодое и модное, но, как правило, это не про холст и масло. Любой предмет и даже мусор может стать арт-объектом. В этой истории чаще главным становится не художник, а куратор выставки, а идея, концепция становятся доминирующими. Искусство чернопрудовцев смело можно отнести к modern аrt. В их работах много души, смыслов, эмоций, иронии.
Настоящий художник пишет не на продажу, он просто без живописи не может жить. Если говорить о моде – то мода скоротечна, а истинное искусство будет актуально в любое время.
Что касается принятия современного искусства, то чаще молодым людям сontemporary art очень близко. Такое искусство созвучно времени, в котором они родились и живут. Но многие к этому относятся как к бизнесу. Одна моя московская приятельница покупала мои работы для себя и в то же время была спонсором выставок актуального искусства, считая это хорошей рекламой для бизнеса.
– Ваши выставки сегодня проходят по всему миру, ваши работы люди охотно покупают в личные коллекции. Но есть мнение, что художник «должен быть голодным»…
– Это связано с тем, что долгие годы у нас многие интересные художники были в тени системы. Сейчас можно быть неизвестным художником и быть бездарным, а можно выставляться, продавать свои работы, имея талант. Истина где-то посередине.
Живопись – длинная инвестиция
– Вы не только художник, но и арт-менеджер. Искусство – выгодная инвестиция?
– Это сложный вопрос. Во-первых, дорого продать картину вы можете не первому встречному, как, например, недвижимость. Человек должен понимать реальную ценность произведения. Во-вторых, искусство – это длинные инвестиции. Работа подорожает в цене многократно, но произойти это может лет через 50.
Ценность таких часто дорогих покупок в другом. Если вы приобретаете картину, которая вам нравится, создаёт эмоции, – что может быть лучше? Ваши дети живут, окружённые искусством, формирующим их художественный вкус. Помню, много лет назад у меня знакомые купили картину в подарок на десятилетие дочери. Девочка расстроилась, что ей преподнесли странный, на её детский взгляд, подарок. Спустя годы она мне написала и поблагодарила за то, что картина однажды появилась в их доме. Девочка решила связать свою жизнь с творчеством и стала дизайнером.
– Как вы относитесь к тому, что многие увлекаются рисованием, в том числе арт-терапией. Живопись действительно лечит?
– Любые формы творчества в жизни человека – хорошо, это развитие личности. Особенно прекрасно, когда от того же занятия живописью кому-то становится легче на душе. Единственное, что, в моём понимании, неправильно, – что некоторые после таких занятий вдруг начинают мнить себя настоящими великими художниками. Такое случается. Это всё же некая эмоциональная незрелость взрослых людей.
Я свои картины пишу только в хорошем настроении. Когда тяжело на душе, я не работаю. Это табу.
Неистовые краски Маке. Чем поразила ЮНЕСКО картина российской художницы? 
Кандинский: «Перестаньте думать!» В чём секрет «пионера абстракционизма»? 
«Душа есть только в “Грачах”». Чем Россия встретила «передвижников» 
Уважаемый Коллаж Дорофеев. Главный художник «АиФ» начинал с банки клея