В лихую военную годину были и в Горьком свои банды вроде хрестоматийной «Чёрной кошки», случались и дерзкие убийства, и ограбления. И это в то время, когда многие опытные оперативники ушли на фронт... Те, кто остался служить в милиции, малыми силами мужественно сражались со злом. Эти люди остались в памяти потомков настоящими героями тыла. Подробности — в материале nn.aif.ru.
Из дезертиров в убийцы
Сотрудникам горьковской милиции в войну пришлось столкнуться с новыми видами преступности. Например, дезертирством и уклонением от службы в рядах Красной армии. Как правило, вернувшиеся с фронта таким незаконным образом большому городу предпочитали родную сельскую местность. Документов односельчане у них не спрашивали, верили, что солдатиков отпустили, например, по ранению.
Разоблачали дезертиров, только когда из воинских частей приходили соответствующие письменные сообщения. Но некоторые бежали с фронта в суматохе боя, их заносили в графу «пропал без вести», что сильно затрудняло поимку дезертира.
Сбежав с поля боя, дезертиры порой становились настоящими бандитами. «В Сергачском, Городецком, Борском районах, в городе Муроме (он входил в состав Горьковской области. — Ред.) дезертирами-бандитами совершён ряд дерзких убийств», — об этом в докладной записке от 13 мая 1942 года пишет заместитель начальника Управления НКВД по Горьковской области Меркурий Балыбердин.
Особенно ужасающим было убийство в Муроме. Бандиты из числа дезертиров решили ограбить квартиру и при ограблении лишили жизни шесть человек. Среди убитых была семья эвакуированного из Ленинграда профессора Буйновского.
В Кулебакском районе, в деревне Ломовке, пьяные дезертиры стреляли по окнам домов, была убита жена красноармейца колхозница Фомичева.
Самыми опасными были дезертиры, которые приезжали в Горьковскую область с «липовыми» документами, с оружием и в военной форме. Их отличала особая дерзость в совершении преступлений. По воспоминаниям бывшего начальника Куйбышевского районного отдела милиции г. Горького Павла Мартынова, в годы войны в Горьком на частной квартире остановились два гражданина с документами Героев Советского Союза. Однако оба почему-то не особо хотели контактировать с милицией. Городская военная комендатура считала этот факт нормальным. И только по своим каналам оперативники выяснили: в Горький приехали преступники-дезертиры, а документы Героев Советского Союза принадлежали другим людям, погибшим на фронте.
Чтобы поймать дезертиров, прятавшихся в лесах, горьковские милиционеры жили в палатках под видом землемеров-геологов. Чтобы добыть сведения о дезертирах-грабителях, даже торговали на базарах.
Некоторые милиционеры мужественно погибали при задержании бандитов. Осенью 1943 года в Горьком участились случаи дерзких ограблений — их совершали преступники в форме офицеров Красной Армии. Для их поимки была создана оперативная группа.
В ночь на 2 октября 1943 года бандиты гуляли в одном из домов на Звездинке. Оперативники ворвались в помещение, в завязавшейся перестрелке преступников ликвидировали, но погиб начальник Отделения по борьбе с хищениями социалистической собственности и спекуляцией областного Управления НКВД Моисей Леус.
За 1941-1944 годы в Горьковской области были осуждены за побег с поля боя и другие деяния более 12 тыс. дезертиров, для 840 из них приговором был расстрел.
Поймать «щипача»
Дезертиры и другие преступные элементы часто находили приют в воровских притонах и в так называемых притонах разврата. Сеть таких злачных мест была особенно развита в военном Горьком. Только с 1 августа по 1 ноября 1943 года оперативники накрыли 22 таких притона, задержали там 200 воров и 97 дезертиров.
В притонах преступники могли проживать без документов, а также сбывать краденое через соседей и хозяев нелегального пристанища. Удивительно, но, по данным горьковской милиции, в военные годы содержали притоны женщины, чьи мужья в это время воевали. Часто содержательницами притона горьковчанки становились не из-за трудной доли, а из жажды наживы и весёлой жизни. Причём соседи, зная о притоне, в милицию заявляли редко.
Более того, часто притоны после закрытия вновь начинали работать на том же месте. Милиционеры в каждом районном отделе Горького были вынуждены вести картотеку злачных мест и регулярно проверять такие точки.
Ещё одна серьёзная проблема тылового Горького — рост карманных краж. В воровской среде хорошим «щипачом» считался тот, кто мог обокрасть человека не в трамвайной давке, а прямо на улице среди бела дня. Часто карманники забирали у потерпевших последние деньги и продуктовые карточки. Чтобы поймать «щипачей», милиционеры в штатском патрулировали рынки, в часы пик — трамваи и остановки.
«Хлебная» банда
В годы войны основным предметом хищений становятся не деньги, а промтовары и продовольствие, особенно хлеб.
Так, всего через три месяца после начала войны милиция накрыла в Горьком целую «хлебную» банду. Работники одного из хлебозаводов, хлебопекарни и двух магазинов вместе с шофёрами хлебовозов похитили около 4 тонн хлеба. Всего банда насчитывала 13 человек. Ворованное реализовывали через те самые магазины по рыночным ценам. Главарей «хлебной» банды тогда приговорили к расстрелу с конфискацией имущества.
В 1942 году всего за один ноябрьский день заведующая столовой на оборонном предприятии похитила более тонны хлеба! Работники милиции выяснили, что она предоставила поддельные талоны на продукцию. И это в то время, когда многие горожане голодали...
На Автозаводе и вовсе была арестована группа злоумышленников, которая в промышленных масштабах наладила изготовление поддельных карточек на хлеб. Заведующая магазином № 138 Андрианова специально отбирала обрезки полей отоваренных хлебных карточек с водяными знаками. Знаки потом копировали: в одной из газетных типографий преступникам удалось добыть печатный станок. На нём печатали фальшивые карточки, которые сбывали на рынке по 300 руб. Для сравнения: зарплата рабочего в Горьком на тот момент была 1000 руб.
Кроме хлеба, спекулировали солью, спичками, керосином, табаком. На одном из ликёроводочных заводов милиция накрыла группу сотрудников, которая похищала водку и продавала на рынке по бешеным ценам. Возглавлял банду главный инженер предприятия. Не зря говорят: «Кому — война, а кому — мать родна».
Раз нажившись на людском горе, преступники продолжали это делать снова и снова. Например, многие покупали у обездоленных беженцев из других регионов за бесценок драгоценности и другие ценные вещи.
И всё же усилиями милиции число подобных хищений и спекуляций в 1943 году в сравнении с 1942-м снизилось на 72%.
Кстати
- К концу Великой Отечественной войны раскрываемость особо опасных преступлений составляла от 80 до 95%.
- 87% дел расследовалось в течение месяца.
Идейные и самоотверженные
Полковник милиции в отставке Евгений Макаров:
— На мой взгляд, к началу Великой Отечественной войны в нашей стране созрело целое новое поколение идейных советских людей с определённым уровнем образования. Да, опытные оперативники ушли на фронт, но на смену им приходили отню 80a дь не худшие кадры.
Во-первых, благодаря пусть даже среднему образованию они были быстро обучаемыми. Во-вторых, у молодых людей было понимание, что страна в беде и надо приложить все усилия, чтобы преступность не захлестнула тыловой город. К сожалению, в наши дни почти нет таких молодых кадров, слишком многое определяют деньги, а не общая идея.
Да, возможно, в первые годы войны провалы в борьбе с преступностью были, поскольку молодёжь надо было ещё обучить специфике оперативной деятельности. Но всё удалось, в том числе, благодаря отработанной системе, налаживанию контактов с людьми и агентуре.
Вместо парт – раненые. Как работали школы в тыловом Горьком? 
Далеко не концлагерь. Как жили пленные фашисты в Горьковской области? 
От танков до ботинок. Что делали для фронта в тыловом Горьком 
Наука во имя победы. Как горьковские вузы ответили на вызов войны