«Настоящий артист – человек думающий». Премьер театра о жёстких правилах.

Звания «Заслуженный артист РФ» выдающимся представителям нижегородской балетной труппы не присваивали более двадцати лет. Недавно их получили Александр Лысов и Василий Козлов.

Почему звезда балета должен быть «железным» и когда аплодисменты — это провал, «АиФ-НН» узнал у любимца публики, премьера Нижегородского государственного академического театра оперы и балета им. А.С. Пушкина» Василия КОЗЛОВА.

Голова, а не ноги

Злата Медушевская, «АиФ НН»: – Василий, девочек в детстве в балете прельщает возможность надеть красивую пачку. А что привлекает мальчиков?

Василий Козлов: – Честно? Ничего! Это я по себе могу сказать. В хореографическую студию меня привела мама в первом классе. Думаю, она тогда не задумывалась, что балет станет моей профессией. Просто хотела, чтобы не болтался без дела на улице. Времена тогда были сложные. А мне как раз хотелось гулять вместе со всеми, а не танцевать.

Потом поступил в Нижегородское театральное училище им. Евстигнеева на хореографическое отделение. Ежедневные балетные классы тоже восторга не вызывали. В начале первого курса даже хотел всё бросить. Но меня приняли в труппу Нижегородского театра оперы и балета, сначала – стажёром.

А на третьем курсе я уже танцевал сольные партии вместе с заслуженными артистами, начались зарубежные гастроли. Сцена дала понять: балет – это то, чем я действительно хочу жить.

Хотя соблазнов много было. Как солист балета я получал тогда 80 долларов в месяц, а мой сосед по лестничной площадке, работая мерчандайзером, – 500. Он развозил чипсы по торговым точкам, а я шесть дней в неделю у балетного станка вкалывал, «ломал» своё тело, выкладывался на спектаклях. Конечно, хотелось жить хорошо. Но когда я выходил на сцену и чувствовал, что небезразличен залу, меня отпускало. Значит, всё не зря!

Кстати, и у зрителей любовь к балету должна возникать постепенно. Не стоит ребёнка приводить сразу на четыре акта «Спящей красавицы». Тогда из хорошего о балете он запомнит только эклер в театральном буфете. Начинать надо с более лёгких спектаклей. От интересного – к великому…

– Бывший премьер Большого театра, нынешний ректор петербургской академии им. Вагановой Николай Цискаридзе как-то сказал, что настоящий балетный танцор – это генетика, а не тренировки. Вы согласны?

– С Николаем Цискаридзе я согласен очень во многом. Когда слушаю его интервью о работе в театре, понимаю: сам через всё это прошёл.

Что касается генетики, настоящий танцор балета – думающий. Ты не просто изо дня в день выполняешь какие-то элементы, ты постоянно думаешь, как это сделать ещё лучше. У хорошего педагога – такого, как Цискаридзе, – затанцует и человек без выдающихся физических данных для балета. Но если рядом не окажется наставника, который думает за тебя, держит высокую планку, ты неизбежно деградируешь.

– Вы сказали, что через многое пришлось пройти в театральном мире. Неужели стекло в балетную обувь подсыпали?

– Чёрная зависть к чужому успеху есть всегда и везде – и в Большом театре, и в цехе на заводе. У меня в профессиональной жизни были неприятные инциденты. Хотя особо не доставали. Нрав у меня буйный. Каюсь, я свою правоту и кулаками мог отстоять...

В балете, как и в жизни: или ты «железный» и доказываешь свой профессионализм изо дня в день, или плетёшь интриги…

Не можешь прожить роль – отпусти

– Принц Зигфрид, Щелкунчик, Спартак – вы танцуете классический репертуар, который много раз исполняли до вас, в том числе гениальные артисты. Как вложить в эти роли что-то своё и надо ли это делать?

– Я видел, как ведущие артисты и солисты балета смотрят на своих предшественников, перенимают у всех понемногу, но в большинстве случаев получается сборная солянка: от каждого по чуть-чуть, а целостности нет.

В плане техники исполнения сложных элементов я смотрю на других артистов. Но в эмоциональном – никогда. Публика всегда чувствует фальшь. Моё личное мнение: не можешь прожить роль – отпусти её. Нам педагоги говорили: «Зритель не должен мучиться, он с вами должен жить на сцене».

– Есть мнение, что настоящий артист каждый раз выходит на сцену, как в первый, по степени волнения и воодушевления. Это про вас?

– Волнуешься всегда, но год от года по-разному. Когда ты молодой артист, волнуешься, как бы не уронить на поддержке опытную балерину. Думаешь, достаточно хороша ли у тебя техника. Образ на втором плане.

Потом беспокоишься, зацепишь ли ты своим исполнением зрителя. Уйдёт ли он со спектакля окрылённым? Став премьером, ты чувствуешь свой статус, как мешок за плечами, и волнуешься: держу ли высокую планку? Постоянно что-то доказываешь – прежде всего самому себе, а не молодёжи, которая на пятки наступает. Я получил звание заслуженного артиста, но обязательно найду новую цель, к которой надо стремиться в профессиональном плане.

– Вы звезда нижегородского балета? Никогда не хотелось покорить Москву или Санкт-Петербург?

– Я очень давно показывался как минимум в пять балетных коллективов Москвы. Везде взяли на сольные ставки. Пару недель пожил в Москве и понял: столица – совершенно не мой город. В Москве много возможностей, но мне хотелось расти как артисту на нижегородской сцене, где таких возможностей меньше. Надеюсь, за 21 год удалось многого достичь.

Борьба за форму

– Как артист балета вы объездили, пожалуй, весь мир. В чём особенность нижегородского зрителя?

– Я заметил: чем крупнее город, тем зритель эмоционально суше. Парадокс: Нижний Новгород – мегаполис, но зритель у нас чаще всего тёплый, открытый, мягкий, дружелюбный.

Некоторые артисты думают: чем громче и чаще аплодисменты и восторженные вскрики, тем удачнее ты станцевал и прожил роль. Но ведь важно, не как активно люди реагируют, а в какой момент. Иногда аплодисменты – это провал.

Порой ты так выложился в сцене, упал и затих, а зал затих с тобой. Зритель понял эмоцию! Вот это для меня высший пилотаж. Люди только в первый раз восхитятся, как ты крутишь десять пируэтов за раз, дальше нужно вкладывать в роль что-то большее.

– Великая Майя Плисецкая, когда её спрашивали, как она много лет держит себя в отличной форме, отвечала: «Жрать надо меньше!» Вы ограничиваете себя в питании?

– Майя Михайловна, кроме того, что была великой балериной, обладала ещё и великолепным чувством юмора. Очень рад, что довелось когда-то с ней общаться лично.

Эстетическая форма у артиста балета должна быть хорошей всегда. Хотя год от года её держать всё тяжелее. И я борюсь с пузиком, но не строгими ограничениями в питании, а ежедневной напряжённой работой в балетном классе. Я и пельмени ем... Правда, далеко не каждый день и не 20, а десять штук.

– Василий, карьера артиста балета достаточно скоротечна. Её логичное продолжение – педагогическая работа. Вы себя видите в этой роли?

– Я бы хотел стать педагогом, но, наверное, не балетным. Мне интересно, чтобы ученик вместе со мной был настроен на самый лучший результат. В современном балете такого перфекционизма всё меньше.

Ты обязательно должен чувствовать, что нужен здесь и сейчас, получать удовольствие от работы. Это и есть путь к успеху.