Спасённая «Лукреция». Как в войну берегли шедевры искусства

Пока на заводах день и ночь ковалась Победа, всего несколько человек стремились сохранить для мирного будущего уникальную коллекцию Горьковского государственного художественного музея. Это был трудовой и нравственный подвиг. Кто сделал так, что потомки могут видеть бесценные полотна великих живописцев, nn.aif.ru узнал у научного сотрудника Нижегородского государственного художественного музея (НГХМ) Ольги Чижус.

«Пионеры руководят музеем!»

Злата Медушевская, nn.aif.ru: Ольга, что представлял из себя Горьковский государственный художественный музей (ГГХМ) на момент начала Великой Отечественной войны?

Ольга Чижус: Музей тогда располагался в здании на Верхневолжской набережной — сегодня там находится коллекция западноевропейского искусства. Откуда были экспонаты? Большие поступления в фонды приходились на 1910-1930-е годы.

Источники были разными. Один из основных — дворянские и купеческие собрания. 27 апреля 1918 года был принят декрет о том, что «наследование как по закону, так и по духовному завещанию отменяется. После смерти владельца имущество, ему принадлежавшее (как недвижимое, так и движимое), становится государственным достоянием Российской Социалистической Советской Федеративной Республики». В результате фонды музея пополнились тысячами художественных произведений из собраний Орловых-Давыдовых, Шереметевых, Абамелек-Лазаревых, Каменских...

Второй источник поступлений — коллекции столичных музеев. В 1920-е годы начинается перемещение произведений из крупных дореволюционных музейных собраний в провинциальные музеи, чтобы обеспечить их высокий художественный уровень. Например, в 1932 году из Государственного музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина в Москве в Горький поступило полотно Лукаса Кранаха Старшего «Лукреция». Это и по сей день жемчужина нашей коллекции западноевропейского искусства.

Можно сказать, что к началу войны собрание Горьковского художественного музея было довольно обширным и позволяло создать представление о разных эпохах и национальных школах. В фондах находилось более 5000 экспонатов, из них 595 — в постоянной экспозиции.

— Когда началась война, столь ценную коллекцию решили эвакуировать?

— Да, причём очень спешно. Было опасение, что враг скоро может подойти к границам города. Уже в октябре 1941 года началась подготовка к эвакуации в Новосибирск. Почти без сна сотрудники музея писали инвентарные карточки, паковали экспонаты. Зимой 1942 года наиболее ценная часть коллекции в 20 железнодорожных вагонах отправилась в Сибирь в сопровождении директора музея Галины Александровской. В эвакуацию из Горького она уехала с четырёхлетним сыном.

Исполняющей обязанности директора ГГХМ назначили выпускницу Горьковского художественного техникума Тамару Гусеву, в будущем известного живописца и театрального художника. В самое сложное время совсем молодой девушке пришлось решать далёкие от искусства вопросы. В суровую зиму 1942 года главным был вопрос отопления: начали лопаться трубы. Сохранились воспоминания, что Тамара Петровна прорвалась на приём к первому секретарю обкома ВКП(б) Михаилу Родионову и сообщила: «Нам некому помочь». «Вот до чего дожили — пионеры руководят музеем!» — удивился Родионов. Но с отоплением помогли!

Художественные жертвы войны

— Сотрудникам музея приходилось биться и за спасение оставшейся в городе части собрания музея?

— Оставшуюся в Горьком часть коллекции разместили в зданиях театра оперы и балета, театра юного зрителя и в филармонии. Большие картины сняли с подрамников и хранили на валах. Конечно, условия хранения были очень далеки от идеальных.

Так, горьковский художник Виктор Соколов, который возглавил музей после Тамары Гусевой, вспоминал, что монументальное полотно профессора исторической живописи Николая Кошелева «Погребение Христа» в свёрнутом виде хранилось в ТЮЗе. Театр располагался тогда в здании на улице Грузинской. Лежало бесценное полотно под довольно ветхими окнами, и вода просачивалась сквозь оконные рамы прямо на холст. По словам Виктора Соколова, это была «грустная картина — без войны погубленное имущество». Реставрация картины началась только в 1990-х годах и продлилась более 20 лет.

Кстати, монументальное полотно Константина Маковского «Воззвание Минина» в годы войны не входило в экспозицию музея — до 1970-х годов оно находилось во Дворце труда. В годы войны, несмотря на все трудности, полотно реставрировали.

— Удавалось ли пополнять фонды в условиях военного времени?

— Удивительно, но пополнения случались. В музей несли свои семейные реликвии и антиквариат простые горьковчане, надеясь, что в музее больше возможностей их сохранить.

Самое крупное приобретение было сделано зимой 1943 года, когда музей ещё возглавляла Тамара Гусева. Одной из сотрудниц музея в ту пору была дочь известного живописца, педагога Николая Евлампиева. Зимой она тяжело заболела и решила расстаться с семейной реликвией — портретом отца, исполненным учеником Ильи Репина Николаем Фешиным. По-репински мощное, со световыми контрастами полотно было создано в 1904 году. Чтобы хоть как-то поддержать коллегу, Гусева отдала ей за картину свои продуктовые карточки за месяц. Портрет Николая Евлампиева работы Фешина и сейчас можно видеть в постоянной экспозиции в НГХМ|ИСКУССТВО XX ВЕКА.

Меткий «Снайпер». Как в войну в Горьком родился комедийный театр Подробнее

Шедевры вернулись

— Насколько я понимаю, несмотря на все тяжести военных лет, музей жил активной жизнью, хотя постоянной экспозиции и не было?

— Устраивались выставки — например, «Ленинград в дни блокады» от ленинградских художников. Это было довольно яркое мероприятие в жизни тылового Горького — с концертом в честь открытия. В первый же день экспозицию увидели 600 человек.

В 1943 году в залах музея прошла выставка художников Поволжья, в ней приняли участие восемь городов. Это было крупное культурное событие даже по меркам страны.

Сотрудники музея читали лекции. В 1943 году, несмотря на отсутствие средств, музею удалось приобрести около 1000 диапозитивов (кадров плёнки, предназначенных для рассматривания на просвет или для проекции на экран. — Ред.) В госпиталях и школах устраивали лекции-беседы с показом диапозитивов и репродукций. В апреле 1945 года в здании ГГХМ открылся лекторий.

— И 15 июля 1945 года музей уже был полностью открыт для посещения...

— Этому предшествовала огромная работа. Экспонаты, которые остались в Горьком, постепенно стали возвращать в музей ещё в 1943-м.

В октябре 1944 года в город из новосибирской эвакуации вернулась самая ценная часть коллекции. В дороге туда-обратно и во время эвакуации не было потеряно ни единой вещи!

Директор музея Галина Александровская и научные сотрудники создали макет новой экспозиции. Макет получил одобрение у специалистов Третьяковской галереи. Там высоко оценили «спокойную и ритмичную» развеску картин. Тамара Гусева и Виктор Мичурин разработали маршрут экскурсии по новой экспозиции. Мичурин составил и путеводитель по музею.

Летом 1945 года всё было готово к приёму посетителей. До декабря 1945 года во вновь открытый художественный музей пришли более 12,5 тысячи человек.