Синяки и ссадины, испорченные вещи, угрозы и оскорбления в Сети — так сейчас дети травят друг друга в школе. Кажется, что случаев буллинга всё больше и больше. Кто-то говорит, что конфликты между детьми были и будут, просто о них стали больше говорить публично. Другие уверены: взрослые обязаны сделать всё, чтобы спасти детей от подобного негативного опыта.
Должны ли учителя бороться с травлей в классе? Как искусственный интеллект может стать генератором буллинга? Почему буллинг «помолодел» и реально ли его искоренить? Об этом и многом другом nn.aif.ru рассказал заведующий кафедрой общей социологии и социальной работы ННГУ им. Н. И. Лобачевского, доктор социологических наук Сергей Судьин.
Боссинг, хейзинг, моббинг стары, как мир
Злата Медушевская, nn.aif.ru: Сергей Александрович, риск возникновения буллинга есть абсолютно в любом коллективе?
Сергей Судьин: Токсичным социальным окружением может действительно стать любой коллектив. Но для возникновения буллинга всё же должны сложиться определённые условия.
Прежде всего нужна нездоровая атмосфера в коллективе. Её основой могут стать, например, завышенные амбиции, обиды, жизненные сложности, если они возникли у человека, обладающего лидерскими качествами. В таких случаях находится жертва, на которую все эти неудовлетворённости и вымещаются. Ситуация стара, как мир: один человек самоутверждается за счёт другого.
Сейчас существует огромное количество разновидностей буллинга как психологического и физического насилия в коллективе. Взять тот же боссинг, когда начальник унижает сотрудника. Такое поведение часто запускает механизм травли по горизонтали: человека начинает «буллить» не только начальство, но и коллеги.
Есть хейзинг — унизительное обращение в процессе вступления человека в социальную группу с дальнейшим поддержанием иерархии в ней.
Существует моббинг — систематическое преднамеренное преследование или запугивание человека в коллективе с целью унижения. К сожалению, словарь коллективного насилия в наши дни обширен!
Если мы говорим про детскую социальную среду, то она жестокая в принципе, арсенал допустимых средств очень широк, и риск возникновения буллинга в ней особенно велик. Потребность в самоутверждении там едва ли не выше, чем во взрослых группах.
При этом класс, где возникает буллинг, — тоже своего рода жертва. Психологическое насилие над другим человеком подменяет коллективу гораздо более глубинные потребности: родительскую любовь, дружбу и так далее.
Для возникновения буллинга в детском коллективе важно создать ситуацию неравенства — социального, материального, физического. Травить могут и за бедность, и за богатство, и за полноту, и за худобу.
— То есть жертвой буллинга может однажды стать любой школьник?
— У потенциальной жертвы буллинга, как правило, всё же есть определённые характеристики. Например, человек не может дать отпор агрессии или слишком болезненно на неё реагирует. Он может знать о себе слишком много и думать, что все это знают тоже.
От жертвы агрессорам обязательно нужна реакция. Одностороннего буллинга в коллективе быть не может. Причём бывает, что жертва долго сопротивляется нападкам, но если её избить, испортить вещи, она обязательно отреагирует, сорвётся. На то агрессоры и рассчитывают.
Никто опять же не отменял групповую иерархию. В коллективе всегда есть альфа-лидер, есть лидеры скрытые, существует серая масса, к которой относятся 75%, а есть омега — тот самый аутсайдер, на котором сорвать зло — одно удовольствие.
Есть ещё один важный момент. Несколько лет назад мы проводили большое социологическое исследование, посвящённое современной школе. В выборку попали 1500 учеников нижегородских школ, около 550 родителей, а также руководители образовательных организаций, школьные психологи и социальные педагоги. На вопрос, имели ли они опыт психологического насилия в школе, большинство респондентов-школьников уверенно отвечали «нет».
Мы конкретизировали вопрос: вам отвечали так, что вы заплакали? Вас ударяли так, что вы падали? Вам портили вещи? На эти вопросы респонденты отвечали: да, да, да. То есть буллинг был, но он не осознавался как таковой, что не умаляет его негативного влияния.
В ходе исследования мы поняли вот что. Во-первых, школьный буллинг «помолодел». В него вовлекаются уже с семи-десяти лет. Во-вторых, буллинг стал жёстче. Кроме того, он гендерно размыт: травят сверстников и мальчики, и девочки.
«Это и есть воспитание»
— Какова роль учителя в борьбе со школьным буллингом?
— Знаете, я не сторонник того, что на школу надо навешивать всё. У школы сегодня очень ограниченный потенциал, и в первую очередь воспитательный.
Беда-то в чём? Вот у нас говорят: давайте обучим педагогах на специальных курсах, как противостоять буллингу.
Но педагог в детском коллективе в принципе должен работать в режиме глубокой профилактики буллинга. Это и есть воспитание. Ребёнок в школе усваивает, раз в семье не объясняют: «Не смей унижать людей!»
Да, есть школьные психологи, но они с учителями работают в одной системе, где отчёты порой важнее реальной помощи.
Ещё одна беда в том, что школьный буллинг не про отношения «ты-я». Это порой очень сложная система социальных отношений, в которую вовлечены могут быть все: от руководства школы до самих педагогов и родителей. Ну невозможно непрофессионалу, пусть и с дипломом об окончании неких курсов, эту сложнейшую запутанную ситуацию разрешить.
В Нижнем Новгороде есть общественные организации, где много лет отличные специалисты работают с проблемами буллинга. Педагогов надо учить понимать, когда ситуация вышла за пределы их компетенции, учить их вовремя к профессионалам обращаться, а не закрывать на проблему глаза или возлагать на учителей дополнительный функционал. Как это делать, надо решать на государственном уровне.
Сгенерированная ложь
— Всегда ли буллинг в школе накладывает негативный отпечаток на дальнейшую социальную жизнь человека?
— Как вариант может развиться неприятие любого коллектива в принципе. Я помню интервью великой актрисы Аллы Демидовой, где она признавалась: одноклассники однажды чуть не скинули её в Москва-реку. Потрясение для неё было настолько сильным, что в дальнейшем по жизни Демидова предпочла быть одиночкой.
Кроме того, в других коллективах человек снова может занимать позицию жертвы, как, кстати, и агрессор — позицию буллера.
Считаю, что с жертвой буллинга обязательно должны работать специалисты, выяснять: что в тебе есть такого, что ты становишься объектом коллективной травли? На этот вопрос надо ответить, чтобы сценарий травли не повторился в другом коллективе.
— Мы можем говорить о том, что в скором времени появятся новые формы буллинга?
— Думаю, в ближайшее время инструментом буллинга вполне может стать искусственный интеллект. Поди докажи, что на сгенерированном фото или видео, которые распространяют агрессоры в Сети, не вы! Но суть буллинга, как я уже говорил, во все времена будет одна и та же: самоутверждение и решение своих проблем за счёт унижения другого.
Главный вопрос
— Ужас ситуации в том, что сегодня буллинг всё чаще выходит в Сеть. В попытке заработать лайки дети снимают жуткий контент с оскорблениями и избиениями жертв...
— Это действительно серьёзная проблема. Кибербуллинг может длиться круглосуточно, распространяться на обширную аудиторию, его предметом могут быть самые чувствительные для жертв моменты. И вот здесь, я считаю, с агрессорами должен работать уже не социум, а закон. Есть же понятия недостоверной информации, клеветы, оскорбления чувств, за которые человек может понести если не уголовную, то административную ответственность. Надо просто знать эти рычаги и уметь ими пользоваться.
Что греха таить, если бы не было общественного запроса на все эти унизительные видео, фото, чаты, никто бы этим, скорее всего, не занимался бы. Хотя у этого контента есть некая катартическая функция, возможность выплеснуть эмоции, подумать: «Хорошо, что это происходит не со мной».
Да, сейчас в общественном поле кибербуллинг пытаются осудить. Но это так просто не работает. И главная ошибка — в том, что мы пытаемся формировать для современных детей некую событийную повестку, часто совершенно не зная их потребности.
Подписывайтесь на АиФ в  MAX
|
Травят и травят. Реально ли наказать за школьный буллинг? 
«Почему меня ненавидят?» Школьники травят одноклассницу и её семью в Сети 
Перемена с сотрясением мозга. Из-за школьной драки открыли уголовное дело 
«На колени!» Группа школьниц раздевает и истязает маленьких девочек