«Здравствуйте, госпожа певица!» Так нижегородку Инту Серебро приветствуют на улицах немецкого города, ставшего её вторым домом. Когда-то она руководила вокально-танцевальным ансамблем «Зильбер», в 2005 году эмигрировала в Германию. И вот она вернулась в Нижний записать сольный диск.
Сейчас она живёт в самом центре Германии, в маленьком ухоженном, словно сошедшем со сказочной картинки городке Гиссен и очень востребована творчески.
Начать с нуля
- Инта, почему и как ты уехала из Нижнего?
- В определённый момент я поняла, что достигла в Нижнем максимума. И когда появилась возможность уехать в Германию, решила попытать счастья. Было ясно: придётся начинать с нуля. Но я отправилась в путешествие, с небольшой сумкой и с очень небольшой суммой денег, зная по-немецки лишь «Гитлер капут». Когда в иллюминаторе самолёта показались очертания Франкфурта, подумалось: «Это моя страна».
- Предчувствия не обманули?
- Я рискнула - и победила. Конечно, были сложности: с распростёртыми объятиями никто не ждал, но, как говорил знакомый бизнесмен, «если ты в России что-то из себя представляешь, на Западе точно не пропадёшь». В нашей стране артистам денно и нощно приходится сражаться за ставки, за концерты, за нищенские надбавки... В Европе всё не так. Если однажды тебя оценили, ты сразу попадаешь в обойму и работаешь - интенсивно, с удовольствием. К тому же в Германии очень хорошо относятся к тем, кто прошёл русскую музыкантскую школу: «Хорошо играет! Сразу видно, что русский!»
Кстати, практически все немцы, практикующие культурный туризм, считают долгом побывать в России, в Петербурге. Многие знакомы с Москвой, но считают её ужасно дорогим городом. Про Нижний не знает никто. Поэтому, объясняя, откуда я родом, говорю: «Я с родины матрешки». Это неизменно вызывает улыбку!
Наелись «Кармен»
- Как складывается твоя певческая карьера?
- Насыщенно (улыбается). Езжу по стране с гастролями. Работая как концертная певица, участвую в различных проектах. Репертуар очень богатый - от музыки старых мастеров до произведений самых современных композиторов. Принимаю участие в оперных постановках. И, что интересно, «джентльменским набором» - «Риголетто», «Кармен», «Севильским цирюльником», «Травиатой» - в Европе уже наелись. И музыкантов, и публику больше интересуют малоизвестные произведения.
Уволен …с сердечным приветом
- Наверное, у тебя как музыканта, «слухача», не было проблем с немецким?
- Как бы не так. Хотя и говорят, что наличие музыкального слуха помогает учить язык быстро и хорошо, сложности были. Днями напролёт я сидела дома за книгами, потом выходила на улицу и беседовала с прохожими. Немецкий упорно не давался. Тут всё дело в его исключительной формальной жёсткости. Запомнить пару десятков расхожих фраз на первое время не получится - нужно сразу изучать язык фундаментально. За каждым словом в предложениях закреплено своё место, и если слово вдруг встанет не там - смысл либо кардинально поменяется, либо исчезнет. Немецкий «формализм» проявляется и в национальной склонности к обилию деловой переписки. Всем постоянно приходят письма из разных учреждений, и обязательно завершается послание «с сердечным приветом». Странно получить весть, скажем, об увольнении с таким вежливым окончанием.
Награда за мучения
- Основа твоего творчества - это культура идиш. А с чего всё началось?
- В еврейскую музыку я влюбилась будучи достаточно взрослой - в 20 лет. Впервые пришла в общину, услышала мелодию - и страстно захотела этим заниматься, создать ансамбль. Но тут надо понимать, что во время СССР еврейская национальная культура была практически утеряна, и двадцать лет назад под руками не было ни нот, ни записей, ни Интернета. Мне приходилось бегать за бабушками и дедушками, которые ещё могли хоть что-то помнить, и порой доходило до анекдотов: если они могли напеть мелодию, то вместо слов шло «ля-ля-ля». Репертуар создавался буквально из ничего.
- А кому сказать спасибо за твой успех?
- Нельзя сказать, что меня кто-то привёл за ручку. Ни родители, ни педагоги, ни добрые знакомые меня никуда не приводили, не устраивали, никаких звонков никому не делали. Не то что покровителей, моральной поддержки частенько не было, а иногда мне препоны ставили. Всё, чего я достигла, сделано собственноручно. Попав в Германию с такой жизненной закалкой, я ощутила странную, непривычную лёгкость. Тому, кто сумел пережить 90-е в России, уже ничего не страшно.
А что касается педагогов… Когда я училась на третьем курсе консерватории, из Москвы в составе аттестационной комиссии приехал Михаил Суренович Агин, профессор Российской академии музыки им. Гнесиных, и он начал преподавать у нас. Я перевелась к нему в класс. Так как он приезжал в Нижний в лучшем случае раз в месяц, хваталась за любые подработки, чтобы найти деньги на поездки в Москву, но его уроки компенсировали все мучения.
Смотрите также:
- Лиза Боярская: «Я готовалюбить и страдать.Но найдётся ли тот, кто готов это со мной пережить?» →
- Композитор Евгений Дога: «То, что мы слушаем сейчас, — не музыка, а звуковой дизайн» →
- Владимир Маркин: какой хлеб, такие и зрелища →