Последний "варяг"

Было много торжественности, почестей, патетических слов. Но за всей этой суматохой как-то позабыли о людях, совершивших подвиг. А ведь они жили среди нас. И зачастую совсем рядом. Как, например, Илья Яковлевич Илюшечкин, который прожил долгую и скромную жизнь в Починках и умер в возрасте 94 лет самым последним из “варягов”.

   
   

«Да вознесет вас Господь»

В ПРОВИНЦИАЛЬНОМ городке все прекрасно знают матроса-артиллериста легендарного крейсера. В местном музее на самом видном месте лежит его бескозырка, висят фотографии и медаль с надписью “Да вознесетъ васъ Господь въ свое время”, которая была вручена императором Николаем II всем без исключения членам “варяжской” дружины в апреле 1904 года. На здешнем кладбище, под боком у храма, аккуратная могила. С портрета на памятнике смотрит молодой парень с лихо закрученными усами, в бескозырке. На ней, правда, надпись не “Варяг”, а “Астрабат”. Так назывался корабль, на котором матрос Илюшечкин служил уже после знаменитой битвы при Чемульпо.

Родня Ильи Яковлевича в Починках тоже имеется. До сих пор здесь живет приемная дочь последнего моряка “Варяга” Глафира Павловна Седова. Она прекрасно помнит и своего покойного отца, и его рассказы о том роковом бое:

- Вспоминал он “Варяг” и товарищей своих постоянно. Ходил в тельнике и бескозырке, хотя всю жизнь работал кузнецом. Капитана крейсера Руднева просто за бога почитал. И к главному событию своей жизни возвращался постоянно. Даже рукописные воспоминания по просьбе нашего краеведческого музея набросал.

Историю «пересушили»

НЫНЕ описание событий на борту “Варяга” превратилось в заурядное клише. Обычно сообщается, что 27 января 1904 года “Варяг” и канонерская лодка “Кореец” оказались блокированы на рейде корейского порта Чемульпо 14 японскими кораблями. В этот же день капитан крейсера Всеволод Руднев получил ультиматум от японского контр-адмирала Уриу с требованием сдаться. Руднев спешно на борту британского крейсера “Тэлбот” встретился с капитанами стоявших здесь же иностранных кораблей. В помощи “Варягу” фактически было отказано. “Союзники” ограничились лишь формальным протестом в адрес японцев. В этой ситуации русский капитан принял решение идти на прорыв. О дальнейшем в основном судят по знаменитому рапорту Всеволода Руднева. В 11.20 “Варяг” и “Кореец” снялись с якоря. Уже спустя 25 минут флагман японской эскадры тяжелый крейсер “Осама” дал по русским кораблям первый залп. Бой с многократно превосходящими силами противника длился недолго. Еще не было и часу дня, когда “Варяг”, потерявший из 570 человек более 100 убитыми и ранеными, вместе с “Корейцем” вернулся на рейд Чемульпо. После этого офицеры приняли решение затопить военные корабли.

   
   

Совсем иное впечатление по сравнению с сухими строками исторических выкладок производят написанные на шести листах неровным почерком записки простого матроса-артиллериста Ильи Илюшечкина, озаглавленные как “Мои воспоминания о военной службе на крейсере “Варяг”.

«Послушайте, братцы!»

САМЫЕ горячие и трогающие душу страницы этого повествования, конечно, посвящены событиям в Чемульпо. Начинаются они с пронизанного искренним чувством обращения Руднева к экипажу “Варяга” после получения ультиматума от японцев.

“Послушайте, братцы, что нам пишет японский генерал... “Русским судам “Варягу” и “Корейцу” приказываю сняться с якорей и уйти из бухты Чемульпо до полудня. Не уйдете, вернусь со всей эскадрой и возьму вас в плен в бухте на якорях”. После этого Руднев говорит: “Братцы, попали мы во внезапную ловушку. Давайте вместе решать, как нам из ловушки выбраться. Трудно нам придется: у “Варяга” крыльев нет, на берегу японские войска, в проливе 14 военных судов. Если они нас не пропустят в открытое море, будем с ними биться до последней капли крови, а в плен не сдадимся”.

“Потом Руднев поехал на английский крейсер, - продолжает Илюшечкин, - собрал всех иностранных капитанов. Просил, чтобы они своими крейсерами проводили “Варяга” и “Корейца” до открытого моря. Капитаны согласия не дали. Тогда Руднев им сказал по-французски: “Значит, мой крейсер “Варяг” - кусок мяса собакам” - и, не прощаясь, вернулся на корабль. Здесь офицеры решили одни идти с “Корейцем” на прорыв. А если не прорвемся, взорвем “Варяга” и “Корейца” на месте боя, но в плен не сдадимся... В 10 часов был обед. После зарядили все 36 орудий, достали взрывзапас и зарядили 6 минных аппаратов, провели шнуры в минные погреба для взрыва “Варяга”. В 11 часов все наверх, по местам, с якоря снялись и полным ходом пошли мимо иностранных судов, прощались с ними, кричали “ура”.

Краснознаменный крейсер

ДАЛЬШЕ лаконичные мемуары последнего “варяга” переходят на сам бой. “ отошли от бухты Чемульпо, стало видно японскую эскадру. На крейсере “Осама” подняли сигналы сдаться без боя. Мы на сигналы не обращали внимания, шли ближе к эскадре. Японцы увидели, что “Варяг” флаг не спускает, стали пугать нас с “Осамы” и бросили 10 разрывных снарядов, мол, куда вы прете на такую силу, сдавайтесь. А потом открыли ураганный огонь со всех крейсеров. На “Варяге” просигналили боевую тревогу, мы подняли боевой красный флаг и начали бить врага с правого борта со всех орудий. Спустя совсем немного Руднев передает: “Братцы! Крейсер “Осама” горит!” Потом осколки попали в боевую рубку. Около Руднева убило двух квартирмейстеров, ранило Руднева и рулевого... Тут команда загудела: “Руднев убит!” Но он вышел на палубу, весь в крови, забрался на мостик и кричит: “Братцы! Я живой! Цельтесь хорошенько, осталось только три тяжелых корабля, может быть, прорвемся...”. В это время японцы стали нас бить бронебойными снарядами. Корабль пробило в пяти местах. Вода хлынула внутрь судна в угольные ямы и стала подходить к топкам котлов и машинному отделению. Откачивать воду не успевали. Руднев и здесь не растерялся, повернул “Варяга” обратно к Чемульпо. Мы немножко отошли, заделали пробоины матами. Сражаться больше не было возможности, поэтому приказ был идти обратно в бухту. Японские крейсеры гнались за нами всю дорогу, стреляли, хотели потопить. Но в бухту за нами не пошли: побоялись иностранных кораблей... Мы дошли до старого места, отдали якорь, собрали убитых и раненых. Руднев спрашивает офицеров: сколько убитых - 34, сколько раненых -188, сколько выпущено снарядов - 1105. Услышал последнее и добавил: “Вот сколько мы бесплатно дали адмиралу Уриу на закуску!” После этого старшие офицеры приняли решение затопить “Варяга”. Команду забрали иностранные крейсера: итальянский, французский и английский. Они послали к “Варягу” шлюпки. Сначала сняли тяжелораненых, потом остальную команду. Руднев последний спустился, сказал на прощание: “Спи, герой “Варяг”, крепким сном после горячего боя”. “Варяг” погрузился в воду, затонул на свой раненый левый бок. “Корейца” взорвали в 6 часов вечера...”.

Некоторые детали боя, о которых Илья Илюшечкин рассказывал своим родным, не нашли отражения в мемуарах.

- Частенько он вспоминал эпизод перехода на иностранные корабли, - рассказывает Глафира Павловна. - Причем особенно любил один момент. Когда наших раненых ребят снимали с крейсера, первым, кто прыгнул в шлюпку, оказался поп. Уж с каким ехидством он про это рассказывал! Недолюбливал у меня папа священников. Не знаю, может, именно из-за этого случая.

Русские моряки вернулись в Россию на иностранных судах. В апреле 1904 года они, обойдя вокруг мыса Доброй Надежды, вошли через Дарданеллы и Босфор в Черное море и высадились в Одессе. К тому времени вся страна уже знала о подвиге “Варяга”.

Потом был краткий период почестей, поездок по столицам, награды. Ну а потом снова служба в Ленской флотилии на судне “Астрабат”. После революции матрос вернулся в родные Починки и оставшуюся жизнь честно проработал кузнецом. Советская власть о “варягах” вспомнила не скоро, только в 1954 году, когда всех ветеранов боя под Чемульпо собрали и Климент Ворошилов лично вручил им медали “За отвагу”.

- Что вспомнили о них, рад он был безмерно. Да и вообще по жизни он был человеком веселым. Голос и слух имел хороший, на гармони играл неплохо, несмотря на то что в том бою на левой руке пальцев лишился. Вообще, был маленький, шустрый. Этакий опенок. Совсем даже на кузнеца не похож.

- Ну а любимая его песня, конечно...

- Конечно, “Варяг”. Он как ее затянет, голос дрожит. Под старость иной раз уж и заплачет...

На фото:
Илья Илюшечкин немного не дотянул до 100 лет.
Глафира Павловна до сих пор вспоминает отца

Фото Александра ПЕТРОВА

Смотрите также: