Его увезли из страны двухлетним ребёнком, но своей Родиной музыкант всегда считал Россию, а себя - русским.
Люди изменились, публика - нет
- Игнат Александрович, вы являетесь постоянным участником нижегородских филармонических сезонов. Как изменился город и его жители с 2000 года, когда вы впервые посетили Нижний Новгород?
- Люди лучше одеты, более пёстро. В их лицах появилась какая-то самоуверенность, в хорошем смысле. Раньше я смотрел в глаза бредущих прохожих и видел только самоотрешение, а сейчас в них - устремлённость, живость, какая-то цель. В городе же появилось больше строек, стало чище, чем раньше, хотя на улицах гораздо больше машин.
- В пробку ещё не успели попасть?
- Уже успел. В плане транспортного сообщения в городе, конечно, стало намного хуже.
- Какие места Нижнего Новгорода вам особенно полюбились?
- В первую очередь это ул. Большая Покровская. Такой пёстрый калейдоскоп народа: и старики, и дети, и молодые влюблённые, и бизнесмены идут с ланча на встречу. Все перемешиваются, и это очень здорово смотрится. Очень нравится вид на Стрелку с Волжского откоса и, конечно, кремль. Когда проходишь через эти стены, ощущаешь их древность, мощность и масштаб.
- А нижегородская публика изменилась с годами?
- Скорее нет. У вас очень хорошая публика. Она и добрая, и знающая, и серьёзная. Нижегородцы готовы выразить тепло, но его нужно заработать своим выступлением. Изменений я не заметил, и хорошо, потому что во все годы было приятно выступать в Нижнем Новгороде.
Волнующая и предсказуемая Родина
- Вы воспитывались в Америке, ваш отец преподавал вам русскую историю и русскую культуру. А когда вы снова приехали в Россию в 1993 году с концертами, что вас удивило?
- Боюсь, что вы получите неинтересный ответ, но всё было предсказуемо. Мы жили в очень тесной связи с Россией, пристально следили за всеми переменами, происходящими в стране. Были моменты, конечно, отчасти смешные… Например, в первое время мне было непривычно, что при виде милиционера можно не бояться, спокойно идти вперёд. Не то что стоит от них ждать чего-то хорошего, но и плохого - тоже. Они просто перестали воплощать собой вражескую власть.
- Тогда, в октябре 1993-го, было волнение?
- Огромное. Те дни были очень тревожными вообще для страны. Только что кончилось кровопролитие у Белого дома, глупейшее, бессмысленное противостояние президента и парламента! Конечно, напряжение было большим. Личное волнение тоже сказывалось, момент, который мы с семьёй ждали на протяжении 20 лет, наконец настал. Для меня он пришёл после братьев, но до того момента, когда отец вернулся в Россию. Первые концерты в России - это были незабываемые дни, важнейшие в моей жизни.
«Музыканты - люди не самые образованные»
- В одном из интервью вы говорили, что ваш отец придавал огромное значение музыке. А какое значение вы придаёте литературе?
- Чтение очень подпитывает жизнь. Есть периоды, когда я читаю мало, и в это время я чувствую себя скверно, как будто какого-то минерала, витамина не хватает. Сейчас я много перечитываю Булгакова. Когда читаешь его, как и любого великого автора, во второй-третий раз, всегда находишь для себя что-то новое и разводишь руками: как можно было написать с таким мастерством, с таким юмором и в то же время так мрачно!
Другие любимые писатели - Достоевский, Шекспир, Диккенс, Гоголь, Солженицын, Данте, Камю и много-много других авторов. Из более современных - Распутин, Астафьев, Варламов.
- А прессу вы читаете?
- Да, но в виде новостных сайтов. Люблю сравнивать, как те или иные события освещает российская пресса, французская, австралийская… Всюду немножко по-разному, и это очень интересно. Я всё время использую компьютеры - и для чтения, и в своей работе. Сейчас я записал новый диск и редактирую записи. Продюсер прислал мне первую редакцию, и теперь я буду помечать изменения… Я могу сделать это даже здесь, в Нижнем Новгороде, перевести в pdf и послать продюсеру. Мало-помалу всё переходит в компьютеры. Я не перестаю удивляться, насколько от этого жизнь становится проще.
- Насколько хорошо музыканты, с которыми вы работаете в США, знакомы с творчеством Александра Исаевича?
- Я думаю, что западные музыканты не настолько образованны, насколько хотелось бы. Вообще музыканты - люди не самые образованные. Частично потому, что много времени уходит на свою работу, на осваивание инструмента. Не остаётся времени читать, не остаётся времени думать. Эти обстоятельства нужно преодолевать, мне кажется. Но имя отца остаётся громогласным на весь мир, уже очевидно, что его мысли живут своей жизнью.
«Мысли отца живут своей жизнью»
- Какие самые яркие впечатления остались у вас из детства?
- Детство и юность - это вообще самый яркий период в жизни. Масса воспоминаний, было много переломных моментов, которые особенно запомнились. Переезд из Москвы в Швейцарию я не помню, потому что мне было мало лет. А вот уже переезд из Цюриха в США помню вплоть до деталей. Был страшный ливень, мы прощались с друзьями, остававшимися в Швейцарии. Их было немного, но это были очень близкие нам люди. Хорошо помню дорогу и путешествия по Америке. Сейчас вспоминаешь, какие-то радостные моменты и думаешь, а что, собственно, такого в этом было? Но вот просто запомнился какой-то поход или футбольный матч, в котором участвовал. Запоминается ощущение отдачи себя чему-то большему, чем ты сам, даже если это всего лишь футбол.
- Сегодня стране не хватает голоса вашего отца?
- В личном плане утрата отца для меня - громадная потеря. Но смысл его жизни заключался в его произведениях. Физическая смерть в этом плане не играет практически никакой роли и даже в каком-то смысле освобождает его произведения и мысли, даёт им возможность двигаться уже без него. Известно, что вещи, которые мы не хотим принять от живых, мы с гораздо большей готовностью принимаем от мёртвых. Он очень много думал о судьбе нашей страны, и написанные им труды действуют сегодня и будут действовать, очевидно, всегда. Как он неоднократно говорил при жизни, самое важное, что люди его читают.
Он не любил давать какие-то комментарии на злобу дня, но имел возможность посмотреть на исторические процессы в более крупном плане и частично предугадывал возможности будущего развития русского общества.
Справка «АиФ-НН»
Игнат Солженицын родился в Москве в 1972 году. Двумя годами позже его семья отправилась в вынужденное 18-летнее изгнание сначала в Швейцарию, потом в США. Игнат начал заниматься музыкой в возрасте 9 лет под впечатлением от прослушивания Пятой симфонии Дмитрия Шостаковича. Первым педагогом был американец Рудольф Серкин, впоследствии Солженицын изучал фортепиано в Лондоне у Марии Курчо, а позднее продолжил обучение у Гэри Граффмана в Кёртисовском институте (США).
С 1998 года является главным дирижёром Камерного оркестра Филадельфии. Объездил с гастролями всю Европу, Америку, выступал в Японии, в Австралии и, конечно, в России. Как дирижёр выступал с такими музыкантами, как Мстислав Ростропович, Владимир Ашкенази, Сильвия Макнер, Лучано Паваротти, Гэри Граффман.
Живёт в Нью-Йорке с женой Кэролин и детьми Дмитрием и Анной.
Смотрите также:
- Алексей Ягудин: «Жизнь -штука непостоянная!» →
- Алекс Дубас - о жизни сегодня и сейчас →
- Революционерка Пелагея →