6 июня – 225-летие «солнца русской поэзии» Александра Сергеевича Пушкина. Три вдохновенные осени провёл поэт во всемирно известном теперь болдинском имении – там и спустя века ощущается присутствие гения.
Что происходило тогда в болдинской усадьбе – в материале nn.aif.ru.
Мёд и проклятая княгиня
Всем известно, что великий поэт был человеком любвеобильным. В письме к своему другу, графине Вере Вяземской, поэт признавался, что Наталья Гончарова – его 113-я любовь. Собственно, из-за предстоящей женитьбы на Натали Пушкин в сентябре 1830 года впервые и оказался в Болдине. Отец поэта Сергей Львович выделил сыну по случаю предстоящей свадьбы близлежащую к Болдину деревню Кистенёво. Пушкин приехал туда, чтобы вступить во владение наследством. Но эпидемия холеры задержала Александра Сергеевича в этих краях на долгих три осенних месяца.
С кем из местных чаровниц поэт проводил свободное время на болдинской земле – частый вопрос на экскурсиях. Об этом nn.aif.ru рассказывали сотрудники литературно-мемориального и природного музея-заповедника «Болдино». Более того, некоторые посетители так и видят в местных жителях потомков Пушкина. У кого-то нос похож на нос гения, у кого-то – кудряшки чёрные.
По преданию, в Болдине Пушкин встретил свою давнюю любовь – крепостную Ольгу Калашникову. Ольга была дочерью управляющего имением Пушкиных в селе Михайловском. Там в 1818 году между 19-летним поэтом и 25-летней Ольгой вспыхнула страсть, закончившаяся беременностью крепостной. Молодую женщину вместе с отцом поспешно отправили в Болдино. Там якобы и родился сын Пушкина, умерший потом в возрасте двух месяцев.
В первую болдинскую осень поэт встретился с Ольгой вновь. Вспыхнула ли страсть с новой силой, доподлинно неизвестно, но 4 октября 1830 года «курчавый барин», как звали Пушкина болдинские мужики, подписал Калашниковой вольную.
Есть ещё одна легенда – о том, что Пушкин любил общаться с дочкой болдинского пасечника Февроньей Виляновой. Девушка была очень красива и угощала поэта мёдом.
Кроме того, в окрестностях усадьбы жили и знатные красавицы – например, сразу три княгини Голицыны. Существует легенда, что с одной из них у поэта закрутился бурный роман. Об этом быстро донесли Натали. Невеста поэта отправила жениху гневное письмо, но Пушкин всё отрицал: «Как могли вы подумать, что я застрял в Нижнем из-за этой проклятой княгини?»
Скромные 11 комнат и 24 стула
Посетители музея часто удивляются, насколько был скромен быт великого поэта в нижегородском имении – всё же человек-то был знатный.
Однако на момент приезда Александра Сергеевича в Болдино это богатое когда-то имение находилось в упадке. Автор одной из наиболее полных биографий А. С. Пушкина Ариадна Тыркова-Вильямс писала, что причиной такого положения дел стали небрежность тогдашних владельцев имения – дяди и отца поэта.
Сергей и Василий Львовичи Пушкины не вкладывались в имение, а только перезакладывали в казну земли, постройки и крепостных мужиков.
Александр Сергеевич также хотел заложить в казну 200 душ крепостных, проживавших в доставшейся ему от отца деревне Кистенёво. Вырученные деньги поэт планировал отдать тёще на приданое для Натали.
Одноэтажный старый барский дом с деревянной крышей, в котором остановился Пушкин в Болдине, был почти нежилым, нуждался в уборке и ремонте. Из окон виднелись убогие соломенные крыши крестьянских изб. Кругом пустырь и несколько десятин заросшего сада с небольшим прудом.
Приехав, поэт прошёлся по 11 комнатам барского дома. Они были полупустыми. Из обстановки – 24 стула, шесть кресел, четыре стола и диван. Дом со всей мебелью ранее был оценён всего в 5000 тогдашних рублей – очень скромно по тем временам. Печальную судьбу болдинского имения поэт частично отразил в незаконченной здесь «Истории села Горюхина» (16+).
Скромный болдинский быт Пушкин описывал и в письмах к Наталье Гончаровой. Вставал поэт рано, пил кофе и лежал до обеда. Потом ездил верхом, принимал ванну и обедал «картофелем да грешневой кашей». После – читал.
Тем не менее, скромный быт не смущал музу великого поэта. В Болдине Пушкин написал около 60 произведений, включая знаменитый цикл «Повести Белкина» (6+) и последние главы «Евгения Онегина» (16+).
Штамп «Обеззаражено»
Пушкин называл Болдино «несносным островком», а барский дом – «печальным замком». Единственной связью с большим миром сквозь пять холерных кордонов для поэта были письма. Конечно, в первую очередь Александр Сергеевич писал Наталье Гончаровой. За время холерного заточения в Болдине он отправил невесте семь посланий, шесть из них – на французском языке. Таков был дворянский этикет тех лет.
Писал поэт из Болдина и своим петербургским друзьям – Петру Плетнёву и Антону Дельвигу, а также московскому издателю Михаилу Погодину.
Поначалу в письмах Пушкин ироничен, хотя и переживает, что «опасный зверёк Колера Морбус» вот-вот забежит в Болдино, да и перекусает всех».
Потом, когда поэт понял, что в Болдине задержится дольше, чем ожидал, письма становятся всё более тревожными. Особенно Александр Сергеевич беспокоится о здоровье Натали, остававшейся в холерной Москве. «Ваша любовь — единственная вещь на свете, которая мешает мне повеситься на воротах моего печального замка (где, замечу в скобках, мой дед повесил француза-учителя)», – пишет поэт.
О деде по отцу Льве Александровиче Пушкине Александр Сергеевич вспомнит в «Моей родословной» (12+), тоже написанной в Болдине. Поэт утверждал: дед уморил в домашней тюрьме «на соломе» свою первую супругу за связь с учителем-французом. А самого учителя, как утверждал Пушкин, дед якобы и повесил на воротах барского дома.
После публикации столь громких фактов отец Пушкина письменно опровергал их. «Отец мой никогда не вешал никого», – возмущался Сергей Львович.
«Рад письму проколотому; знаешь, что по крайней мере жив — и то хорошо», – пишет в очередном письме к Натали Пушкин. Оказывается, в холерные времена в Российской империи вся корреспонденция из губернии в губернию дезинфицировалась. Для этих целей при почте были специальные подразделения. Каждое письмо протыкали прутом или шпагой, иногда – надрезали по углам. В отверстия пускали пары серы или хлора, реже письма обрабатывали уксусом. Получатели, Пушкин в том числе, не слишком были рады шершавым письмам с уксусными разводами. Но что делать?
Мнение эксперта
Прапрадед Пушкина по материнской линии Юрий Алексеевич Ржевский в 1719-1728 годах был вице-губернатором Нижегородской губернии. В доме Ржевского в 1722 году бывал приехавший тогда в Нижний Пётр Первый. Царь даже праздновал у Ржевского свой день рождения.
Нижегородские корни были у Пушкина и по отцовской линии. Бабушка поэта Ольга Васильевна Пушкина, в девичестве Чичерина, владела в разных местах губернии имениями, полученными в наследство от Чичериных и Приклонских, которые были нижегородскими помещиками.
Дед поэта, Осип Абрамович Ганнибал, некоторое время жил недалеко от Нижнего Новгорода, в Муроме.
Языком цифр
- Село Болдино во время пребывания там Пушкина занимало более 220 десятин, имело 330 крестьянских дворов, где обитали 2282 жителя.
- Часть болдинского имения, которая принадлежала отцу Пушкина Сергею Львовичу, охватывала 500 дворов с тысячью душ. Кроме того, в эту часть входили 655 523 сотки земли.