Каждый раз, отправляясь в Дивеево, друзья и знакомые спрашивали меня: «А ты когда поедешь? Давай махнем в эти выходные!» Ответ: «Пока не чувствую, что готова» воспринимался с непониманием: а что тут такого, всего три часа езды от Нижнего. Настали времена, когда многие перестали понимать, что расстояние до святой обители измеряется не километрами по автотрассе, а килотоннами внутренней духовной работы, которая никогда не заканчивается. А, может, и не понимали никогда? Об этом и были мои мысли во время большого праздника.
Платки, помады и брюки
Нашему автобусу на подъезде к Дивеево пришлось преодолеть целых два кордона полиции. В наши дни подобная предусмотрительность во время больших скоплений народа вполне оправдана. «Одних паломников уже больше 4000, - улыбается молодой страж порядка. - А еще гостей праздника примерно столько же». Вежливые правоохранители внимательно проверили список пассажиров. Стоять на 32-градусной жаре под палящим солнцем в униформе – занятие не из легких. Тем более, что поток паломников и гостей на торжества в Дивеево не прекращается с конца июля.
Пока добираемся до соборной площади, из окна автобуса рассматриваем окрестности. Обычный провинциальный среднерусский городок: деревянные строения вперемешку с одноэтажными каменными домами, большей частью выбеленными и сверкающими на солнце. Бросается в глаза большое количество палаток, торгующих разноцветными платками и шарфами на любой вкус. Это для тех, кто вовремя не озаботился правильным дресс-кодом, принятым во время богослужений: женщины должны обязательно покрыть волосы головным убором, не наносить косметику на лицо, мини-юбки, брюки и голые плечи считаются моветоном.
Если спросить верующих, откуда пошло, что женщинам в церкви надо надевать платки и избегать ношения брюк, то чаще всего мы услышим ответ, что это такая традиция. Не положено.
Еще в Ветхом Завете говорилось: «На женщине не должно быть мужской одежды, и мужчина не должен одеваться в женское платье, ибо мерзок пред Господом Богом твоим всякий делающий сие». И апостол Павел в Послании Коринфянам призывал женщин покрывать свои волосы платком. Между тем, мало кто задумывается о том, что во времена первых христиан и намного позже мужская и женская одежда мало различались между собой. Зачем же были нужны эти требования, если они, казалось бы, мало что решали?
Дело в том, что в Писании говорится не столько о внешнем, сколько о внутреннем различии. Входя в храм, мужчина и женщина должны помнить о своем духовном предназначении и о том, какие душевные качества должны в себе воспитывать: мужчина- мужские, а женщина- женские. Завет апостола Павла о ношении головных уборов женщинами происходит от того, что в древнем Коринфе блудницы при храме Афродиты ходили с обритой головой. Те же из них, которые принимали слово Христово и очищались от грехов, заходили в храм с покрытой головой, чтобы в них не признали бывших греховодниц. То есть ношение платка – означает смирение и готовность идти по пути праведности.
Судя по всему, наши женщины в основном готовы ради духовного преображения отказаться от внешнего: глаз приятно ласкают скромные одеяния женщин - светлые платья, длинные юбки, полупрозрачные шарфы. Но помада и тушь для ресниц все-таки победили. Можно долго спорить по поводу приоритетов внутреннего и внешнего. Мне же вспомнилась фраза киногероя великого Олега Янковского: «Жизнь отдать готов, а восемь часов не могу».
Во главе всего - семья
Перед монастырским комплексом и на самой соборной пощади Свято-Троицкого Дивеевского монастыря собралось огромное количество народа. Поражает одухотворенное выражение красивых славянских лиц: что греха таить, в суете не каждый день видишь людей, для которых выражение «хлеб наш насущный» - это не только про еду. Молятся стар и млад, мужчины и женщины, паломники и сотрудники охраны и МЧС.
Очень многие приехали на торжества с детьми, у многих их по двое-трое.
25-летней филологу Галине из Нижнего Новгорода на вид можно дать не больше восемнадцати: на ее свежем лице нет ни грамма косметики. Она приехала в Дивеево с двумя сыновьями и дочерью. Младший сын еще не ходит и все время сидит на руках у своего дяди, с любопытством поглядывая на происходящее. «Я привезла сюда детей, - прижав к себе сына, говорит молодая мать в светлом шарфе, напоминающая мадонну теплым выражением лица, - чтобы они с самого детства учились тому, что душа должна трудиться. Если пустить душу на самотек, то можно в жизненной суете растерять все свои хорошие качества. Их надо заботливо поливать и взращивать, как дерево, и потом дарить людям, как это делал преподобный Серафим Саровский».
Большая семья Семененко, в которой старшей сестре Кристине 21 год, а младшему брату, синеглазому озорному Диме – всего три года, тоже говорят о том, что душа должна неустанно работать. Они приехали в Дивеево на праздник вместе с родителями - предпринимателями. Вся семья – глубоко верующие люди. «Каждый год 1 августа мы приезжаем в Дивеево на этот праздник, - говорит 19-летняя Мария. –Полученной здесь энергии потом надолго хватает, чтобы молиться и радоваться жизни».
Мне не довелось увидеть родителей семьи Семененко среди большого числа гостей и паломников, но заочно я прониклась к ним большим уважением: в век золотого тельца, работая с материальными ценностями, они смогли не только сами сохранить чистоту, но и привить навыки духовной внутренней работы своим детям. В наше время это сродни подвижничеству. Тому, о котором во время Божественной Литургии говорил епископ Выксунский и Павловский Варнава в храме, освященном в честь преподобного Серафима Саровского. «Великий подвижник земли русской преподобный Серафим еще с юных возгорелся любовью к Христу, - сказал епископ Варнава, - и смог это сделать потому, что родители воспитывали его в благочестии и христианском нравоучении. Пример родителей был для него указующим перстом, который предопределил путь его жизни».
Он был такой же, как мы все
Слушая епископа Варнаву, я задумалась вот о чем: а ведь преподобный Серафим Саровский не сразу стал великим старцем, которого почитает каждый православный. Сначала в купца Исидора Ивановича Машнина и его жены Агафьи Фотиевны в 1754 году 19 июля по старому стилю или 1 августа по новому родился сын Прохор. Мальчик был младшим ребенком в семье, у него была старшая сестра Параскева и брат Алексей. Отец Прохора занимался строительством каменных зданий. Он начал было строить в Курске храма в честь преподобного Сергия, но смерть помешала ему закончить. После смерти мужа строительство храма продолжила его жена Агафья.
На стройке храма с семилетним Прохором произошло первое чудо: он сорвался и упал с колокольни, оставшись цел и невредим. Второе чудо произошло с ребенком, когда в десять лет он тяжело заболел, а во сне ему явилась Матерь Божия и обещала его исцелить. Действительно, так и случилось. Во время крестного хода по Курску несли образ Пресвятой Богородицы. Когда проходили мимо дома Машниных, вдруг полил дождь. Образ внесли в дом и приложили к больному Прохору. Так он исцелился. Вскоре мать мальчика поняла, что ее сын более склонен к жизни духовной, а не мирской: не бегал по улицам со сверстниками, а все больше задумывался, читал церковные книги и молился.
Невольно подумалось: что в таком случае сделала бы среднестатистическая современная мать, когда услышала от своего ребенка, что ему является Богоматерь? В лучшем случае отмахнулась бы от детских «фантазий», в худшем- повела бы его к психиатрам, которые всенепременно нашли бы у него синдром Кандинского-Клерамбо или какой-нибудь еще. Несомненно, роль матери Агафьи Фотиевны в становлении личности преподобного Серафима трудно переоценить. Она благословила его совершить паломничество в Киево-Печерскую лавру, где проницательный старец Досифей предсказал Прохору, что вся его жизнь пройдет и окончится в Cаровской пустыни.
Серафим – значит «пламенный»
В Саровском монастыре Прохор восемь лет жил жизнью обычного послушника: был келейником, будильщиком, работал в хлебне, ходил на рубку леса, где его покалечило упавшим деревом. В монастырских списках он числился как «Прохор-столяр», потому что помимо всего прочего занимался столярным делом.
Три года Прохор болел водянкой, от которой его снова иcцелила Матерь Божия, явившаяся, как в детстве, во сне. Это было третье чудо в жизни Прохора.
В 32 года Прохор был пострижен в монашество с именем Серафим, что означает «пламенный». Суровые келейные правила и многолетнее стояние в храме сказались на здоровье отца Серафима. Когда ему исполнилось 40 лет, он уходит в уединение в саровский лес. Задумаемся: всего 40 лет! Это же цветущий молодой мужчина, который, по словам его современников, был относительно высок и очень силен физически, с приятным белым лицом, обрамленным светло-русой окладистой бородой и усами. На лице выделялись его светло-голубые, проницательные глаза.
Отец Серафим летом он работал на огороде, зимой собирал дрова. Питался черствым хлебом, который делил со зверьем, которое часто приходило к его келье. Говорят, дивеевские монахини видели, как отец Серафим кормил огромного медведя, который был с ним кроток. Отец Серафим вел свою жизнь в аскетизме и молениях. И у него открылся дар прозорливости, ясновидения и чудотворения. До конца своих дней помогал он приходившим к нему людям, многих паломников исцелил от недугов телесных и духовных. Каждого, кто приходил к нему, отец Серафим называл «Радость моя», а себя – «убогий Серафим». К нему шли тысячи людей со всей России до самой его смерти во время молитвы в возрасте 79 лет.
Найти в себе искру подвижничества
Можно сколько угодно рассуждать о том, что, мол, время сейчас другое, в отшельники не уйдешь, надо кормить семью, каждый день ходить на работу и бороться за место под солнцем. Но кажется мне, что это лишь малодушные отговорки, чтобы оправдать свою духовную лень. И прав епископ Варнава, говоря, что искра подвижничества есть в каждом, нужно только не лениться и найти ее. Времена всегда одинаковые, и Прохору Машнину было ничуть не проще стать подвижником Серафимом, чем современному офисному менеджеру. Совсем не обязательно всем жить в келье, но искать и взращивать в себе добро может каждый. Как может, по мере сил.
Понравилось, как именитый Никита Михалков скромно встал в очередь за просвиркой и отказался от лишнего пиара, молча показав рукой на сердце, дав понять журналистам: сейчас не время для разговоров, происходит таинство работы души. И это не помешало ему, занятому человеку, запросто сфотографироваться со всеми, кто этого просил, даже если поклонники были несколько назойливы и в ряде случаев бесцеремонны.
Благочестие находится не снаружи, а внутри. Об этом думала я, когда старушка, по виду благообразная богомолка, чуть не замахнулась злобно посохом на девушку, у которой заиграл сигнал мобильного. Девушка не права, но не выключила телефон по рассеянности и извинилась. И когда молодой служитель в черной сутане отчитывал женщину, сомлевшую от невыносимой жары и случайно наступившую на какой-то провод. А ведь она по возрасту годилась ему в матери... И у нее в мыслях не было помешать церемонии. И также казались неуместными флирт и анекдоты, рассказанные в очереди за причастием. Конечно, такие случаи наперечет. И все же: каждому из нас – и священнику, и мирянину – есть о чем задуматься в дни торжеств в честь Серафима Саровского.
И кажется, что с этого праздника я вернулась, став чуть добрее, как и многие из тех, кто в эти дни ездил почтить память дивеевского святого.